Если бы он мог читать мысли своего начальника, такого замечания не сделал бы.
– Пытки – это классическое средство получения информации, – подтвердил Лео.
– Или признания.
Версавел ненадолго забыл ноющую боль, которая грозила разорвать ему грудь. Он был рад тому, что эта дискуссия отвлекла его от мук любви.
– Ты думаешь, что Провост убил Герберта?
Лео и Версавел удивленно посмотрели на Ван-Ина. Почему они об этом не подумали?
Вдали бледная вспышка молнии осветила пурпурное небо. Через несколько секунд над крышами прокатился раскат грома. Средь бела дня вдруг наступила ночь. Мириады туч затмили город. Обещанная гроза разразилась в полную силу. Дождь лил как из ведра. Версавел бросился к окну и захлопнул его. Ван-Ин подкатил свой стул поближе к столу, словно там было безопаснее.
– В таком случае, Питер…
– Я знаю, Лео. Если Провост убил Герберта, мы попадем в осиное гнездо. Другие клиенты Love почувствуют себя под угрозой и сделают все возможное, чтобы замять дело.
– Возвращаемся к Дютру, – презрительно произнес Версавел.
– Пока этого сказать нельзя, Гвидо. Следствие еще идет полным ходом.
Лео относился к судебной полиции. Его реакция была понятна. Еще один скандал – и его отдел прекратит свое существование. Ведь в нынешние времена прокуратуру разносят в пух и прах.
Ван-Ин попытался унять страсти. Война между полицейскими не для него.
– Господа, давайте ограничимся сутью дела. Если кого-то придется отправить в отставку, я об этом позабочусь.
Версавел кивнул. Он знал, что Ван-Ин имел в виду. В прошлом году комиссар довольно некрасиво обошелся с Вандекерхове и Крейтенсом. Тем не менее Версавел продолжал защищать своего комиссара.
– Вилльям Артс мог за этим стоять?
Инспектор считал, что Ван-Ин недооценивает этот след.
– Артс – это пешка, Гвидо. Он организовывал сексуальные оргии в Love. Маленькие рыбы меня не интересуют. Я хочу акул.
– Чтобы поймать акулу, тебе нужна маленькая рыба, – упрямо стоял на своем Версавел. – По-моему, Артс посвящен во все тонкости дела. Иначе почему он сбежал сломя голову?
Ван-Ин не мог просто так проигнорировать этот вопрос.
Крючковатые вспышки молнии и гремящие раскаты грома следовали один за другим в бешеном темпе. Стена дождя ограничивала поле зрения меньше чем до двух метров. Лео налил себе кофе.
– Гвидо, может быть, и прав, – сказал он.
Ван-Ин закрыл лицо руками. В демократии последнее слово всегда оставалось за большинством. Было ли это большинство правым – это уже другой вопрос.
– Хорошо, хорошо, – согласился он, однако, с иронией в голосе. – Объявляю охоту на Артса открытой. Делай то, что считаешь нужным. Сообщи в Интерпол, позвони в жандармерию, подключи мать Терезу. Мне все равно, но я считаю, что мы тем временем должны обходиться тем, что имеем.