– Не прошло и пяти минут после моего ухода, как Мёус позвонил Верворту. Он навел справки о бухгалтерии НКО и спросил, выдержит ли она доскональную проверку. Судя по реакции Верворта, Мёусу не стоит об этом беспокоиться. Ни один следственный судья не осмелится дать ордер на обыск НКО.
– Может быть, он и прав, Питер.
Ван-Ин пожал плечами.
Лео Ванмаэль славился тем, что неизменно появлялся в тот момент, когда его никто ждал.
– Я не помешаю? – усмехнулся маленький фотограф.
– Ты? Помешаешь? Не глупи, Лео. Бери стул и садись. Кофе еще есть, Гвидо?
Версавел отрицательно буркнул, встал и занялся кофеваркой.
Ванмаэль устроился в одном из новых рабочих регулируемых кресел. Ему нравилось регулировать высоту кресла, уже сидя в нем. Вот и теперь от этого у него защекотало в животе точно так же, как бывает на аттракционах. Но даже в самом низком положении его ноги едва касались пола.
– У Провоста была не легкая агония, – сказал он с унылым лицом.
Ван-Ин кивнул. Ему тоже казалось не лучшим способом умереть, задыхаясь с прищепкой на носу.
– Похоже на то, что убийца его сначала немного пощекотал.
Версавел удивленно повернулся.
– Объясни более подробно, – с любопытством посмотрел на Лео Ван-Ин.
– В кабинете Провоста стоял торшер – такая дорогая итальянская вещь, за которую…
– Лео, пожалуйста, переходи к делу.
– Хорошо, хорошо. Прямо около его ступни шнур был перерезан. После этого проволоку явно снова задвинули под торшер. Он был разбит, с проволоки сняли изоляцию. Один из кусочков изоляции криминалисты нашли в сифоне под раковиной, а в лобковых волосах Провоста обнаружены частички меди.
– Добро пожаловать в Южную Америку, – присвистнул Ван-Ин.
Он только сейчас понял, что Лео подразумевал под щекоткой. Недавно он видел по телевизору фильм, в котором заключенный был привязан к кровати с пружиной. Мужчина в медицинском халате облил беднягу водой и подсоединил электроды. На заднем плане звучала музыка Шуберта. Ван-Ин невольно подумал о Линде Артс. Может быть, она тоже смотрела этот фильм и натерпелась той ночью страхов.
– Садомазохисты заходят так далеко? – спросил Версавел.
– Нет, – сказал Лео. – Большинство используют код. Если боль становится нестерпимой, они прекращают любовную игру. Садисты, напротив…
– Доходят до крайности.
Ван-Ин снова подумал о Линде. Он почувствовал себя немного виноватым. Если быть честным хотя бы перед самим собой, он должен был признать, что тогда наслаждался.
– Если только убийца не добивался от Провоста информации. Ведь пытки для того и служат.
– Это отговорка для садиста, – сухо отреагировал Версавел.