Иван Ипполитович повертел в воздухе пальцами, подыскивая формулировку помягче, и продолжал:
— Правда, они, к сожалению, малообоснованны, но в своеобразии им не откажешь. Поспорить с ним, знаете ли, — одно удовольствие…
Из мединститута я поехал в детское издательство. Здесь были у меня друзья, поэтому я легко установил, что Левка заезжал вчера и сюда. Оставшиеся иллюстрации обещал сдать через месяц. Сказал, что все это время будет в отъезде и причитающиеся ему деньги лично получить не сможет. Оставил в бухгалтерии заявление с просьбой перевести эти деньги на его сберкнижку.
Около пяти я позвонил Лисице и попросил ее приехать в кафе «Ленинград». Она примчалась раньше, чем я успел заказать обед.
— Есть новости?
Я коротко рассказал о том, что мне удалось узнать от Коломийца, Крыжовникова и сотрудников издательства.
— Молодец, — похвалила она. — Ты думаешь, он действительно уехал?
— Да.
Он даже этюдник не взял.
— Мог взять у кого-нибудь из приятелей. У того же Коломийца. Мог, наконец, купить новый.
— А если он все это им говорил только для отвода глаз?
— Чьих? Он вовсе не предполагал, что кто-то будет его выслеживать. Что ты будешь есть?
— Все равно.
— У тебя какие-нибудь новые неприятности?
— Нет, извини. Просто когда ты позвонил, я почему-то решила, что ты приготовил мне сюрприз. Что вы оба будете ждать меня здесь.
— Ох и нелегко же угодить тебе, Лисичка!
— Да, я, конечно, свинья неблагодарная. За один день ты узнал вдесятеро больше, чем я за целых три. Я буду есть ленивые вареники. Две порции. И сбитые сливки.
— Мы ели, болтая о всякой всячине. Утолив голод, я принялся за дело.
— Мне хотелось бы знать, — сказал я, — истинную причину вашей ссоры.
— Думаешь, я тебе врала?
— Нет. Ты не врала, но ты сказала мне не всю правду. Ты говорила о том, как возникла ссора, о ее конкретном поводе, а я спрашиваю об истинной причине. Не могу же я допустить, что ты устроила скандал только из-за неприбранной комнаты или из-за того, что Левка недостаточно быстро собрался в магазин.
— Чаще всего семейные сцены возникают именно из-за пустяков, — возразила она, уплетая вареники.
— Допустим. Но сейчас меня интересует не то, как бывает чаще всего. А в данном случае было не совсем так.
— Ну, может быть. Может быть, в последнее время я вообще была слишком раздражительной. Говорят, с беременными это бывает, — улыбнулась Лисица, все еще не понимая, что ей не удастся провести меня.
— Ты никогда, помнится, не страдала излишней уравновешенностью.
— Тем более!
— Но ты никогда не была вздорной.
Рыжие глаза взглянули на меня с подозрительностью: в нашей компании не принято было делать комплименты.