— Давно ждете? — спросил Грицай, подходя к Алексею.
— Порядочно.
Матвеев молча кивнул молодому архитектору, а Печерский протянул левую руку (в правой он все еще держал галошу) и вместо приветствия проворчал:
— Ну и погодка, доложу я вам. Черт знает что… Самый сезон для загородных прогулок.
— Тут, Геннадий Григорич, до загорода еще далеко, — отозвался Грицай. — Тут еще город.
— Как же, как же! Самый центр! Шагаем, можно сказать, «за далекою Нарвской заставой». Совершенно как в песне!
— Положим, шагать нам почти не пришлось. На машине приехали.
— А зачем приехали? Совершенно напрасно! Зачем вы нас притащили сюда? Чертежи разложить негде, сырость, грязь… Вам, конечно, хорошо в своих охотничьих сапогах.
Грицай примирительно улыбнулся:
— Это, Геннадий Григорич, не охотничьи. Обыкновенный русский сапог. Яловый.
Матвеев вынул из футляра план района и попытался расстелить его на фундаменте, где только что сидел Алексей. Но план упорно сворачивался в трубку.
— Геннадий Григорьевич, придержите, пожалуйста, тот край, — сказал Матвеев.
Но порыв ветра опередил Печерского, стал играть планом, трепать его, вырывать из рук.
— Помогите-ка мне, Алексей Игнатьич, — сказал Матвеев, сражаясь с ветром. — Вот так, спасибо. И придавите там камнем каким-нибудь, что ли.
— У меня, Павел Васильевич, руки глиной перемазаны, — оправдывался Печерский, поставив наконец галошу на землю и вытирая руки носовым платком. — И вообще… Того и гляди дождь пойдет. По-моему, уже моросит.
Матвеев поднял руку, подержал ее несколько секунд ладонью кверху.
— Не моросит, Геннадий Григорьевич, вам показалось. Просто ветер сырой. И хватит вам ворчать. Выезд на местность — вещь совершенно необходимая. Здесь мы…
— А у меня еще нет никакой уверенности, что мы действительно здесь, — возразил Печерский, близоруко всматриваясь в план. — То есть мы-то, конечно, здесь, но я отнюдь не уверен, что мы именно там, где должны быть, А? Откуда вам известно, что Огородный переулок тоже находится здесь?
— Это и есть Огородный переулок, — тихо сказал Алексей.
— Да? — недоверчиво переспросил Печерский.
— Так ведь товарищ Грицай знает, — сказал Матвеев. — И Алексей Игнатьич тоже подтверждает. Какие у вас основания сомневаться?
— Никаких, Павел Васильевич. Абсолютно никаких, кроме, так сказать, привычки основываться на объективных данных. А где они?
Печерский сердито потыкал пальцем в план и продолжал:
— Здесь можно было бы ориентироваться вот по этой церковке. На местности ее, как видите, нет. А канавы да чертополох на план не нанесены… Ну и местечко, доложу я вам! Ни одного порядочного ориентира! Ни деревьев, ни домов…