— Если бы все дома здесь были целы, — вмешался, не выдержав, Алексей, — нам с вами, по всей вероятности, не нужно было бы приезжать сюда. А ориентиров здесь немало. Вон Кировский завод. Видите? Сооружение достаточно приметное. Вон — улица Стачек. Так?
— Погодите, погодите, — прервал Печерский, вглядываясь из-под ладони. — Это и есть Кировский завод?
— Он самый.
— Ну да, конечно, он ведь здесь где-то и должен быть. Правильно. Столько, знаете ли, слыхал о нем, а видеть никогда не приходилось. Интересно! Надо бы, пожалуй, поближе подъехать.
— Мы ведь не на экскурсии, — улыбнулся Матвеев. — Нам здесь нужно быть.
— Верно, верно. Разумеется. Но на обратном пути вы все-таки попросите шофера подъехать поближе. Интересно все-таки… Простите, Алексей Игнатьевич, я вас, кажется, прервал?
— Вот улица Стачек, — продолжал Алексей. — Вот она на плане, а там вон она проходит на местности. Вы по ней приехали. Видите? Там, где стоит машина, и дальше, в направлении завода. Так? А мы с вами, — Алексей показал место на плане, — мы с вами находимся здесь, в Огородном переулке. То есть именно там, где по моему проекту должен быть сад, а по проекту профессора Гущина — гараж.
— Ясно, — сказал Печерский. — Теперь ясно. Спасибо, теперь даже мне понятно. Хорошо. Значит, с этой стороны пойдут жилые дома… Так я себе представляю?
— Да.
— А здесь, значит, должен быть гараж.
— Или сад, — угрюмо произнес Алексей.
— Что? Ах, да, совершенно верно. Или — или.
Пока архитекторы спорили, Грицай зашел в кирпичный домик. Через несколько минут он появился на крыльце и крикнул:
— Заходите, товарищи, сюда. Здесь и печка топится, и чертежи можно разложить. И даже самоварчик нам обещают.
По этому вопросу никаких споров не возникло. Печерский, редко соглашавшийся в чем-либо с Грицаем, на этот раз был особенно доволен.
— Как это у вас все быстро получается! — говорил он, входя в комнату и потирая руки. — По-военному, честное слово! Ведь это только в армии так бывает, да? Зашли, скажем, в незнакомую деревню, а через полчаса уже и с хозяевами подружился, и кипяточком погрелся, и спать улегся. А? Так ведь?
— Вообще-то так, но в данном случае дело не в армейской привычке. Мы с хозяйкой давно подружились. Знакомьтесь, Прасковья Фоминична.
Пожилая женщина — та самая, которая колола дрова на крыльце, — поздоровалась с вошедшими и стала хлопотать возле самовара.
— Послушайте, неужели действительно самовар?! — воскликнул Печерский. — Я-то полагал, что вы, так сказать, в фигуральном смысле… А тут, оказывается, самый настоящий, медный! Тысячу лет не пил чаю из самовара. По-моему, еще с довоенных времен… Нет, помнится, в эвакуации тоже пили. Но там у нас и чаю-то путного не было, суррогатный пили, кипрейный. Знаете кипрей? Высокий такой, цветочки у него розовые, лиловатые. В народе его иван-чаем называют… Сахару у нас тогда тоже не было, так что это вообще не в счет. А тут — самый доподлинный, классический, можно сказать, самовар!