Мама протянула им руку. Пожилой дяденька, пожимая руку, сказал: «Будем знакомы». А молодой только произнес свое имя: «Павел».
— Кого ты сюда поставишь? — спросил его прораб.
— Александру Ярославцеву. Девушка вполне надежная.
— Мы уже совсем собрались на дачу, — сказала мама. — Завтра я думала переезжать. В такую жару держать ребенка в городе — это ведь просто преступление!
Управхоз и прораб молчали. То ли они уже исчерпали все свои доводы, то ли не хотели совершать преступления по отношению к ребенку. Что же касается самого ребенка, то он ничего не желал в этот момент так сильно, как того, чтобы преступление было совершено.
Переезд на дачу сулил, конечно, много интересного. Но Миша считал, что можно и повременить с переездом: не пропускать же такое необыкновенное событие, как оштукатуривание дома! Мнения Миши никто, однако, не спрашивал, а сам он не решался заговорить в присутствии посторонних.
И вдруг мама посмотрела на Мишу, их глаза встретились. Наверно, мама почувствовала, что Мише очень хочется остаться. Она спросила:
— Как ты думаешь, Мишутка? Может быть, все-таки задержимся немного?
— Задержимся! — воскликнул Миша, не скрывая радости.
— Хорошо, — сказала мама, обращаясь к прорабу и управхозу. — Я отложу переезд. Дня три мы, пожалуй, можем подождать, если нужно.
Весь этот день Миша провел в нетерпеливом ожидании. Такие слова, как «мостки», «пóдмости», «лебедки», «блоки», — слова, смысл которых он понимал лишь приблизительно, — уже зажгли его воображение. Раньше он и не думал о том, что дом будут когда-нибудь штукатурить со стороны двора.
— Мама, — спросил он вечером, — а зачем это — штукатурить?
— Так полагается. Наверно, для прочности. Чтобы стены дольше держались.
— А разве наш дом непрочный?
— Нет, прочный, конечно. Но все-таки кирпич — это ведь не настоящий камень. Он все-таки разрушается… Выветривается постепенно, что ли… Кроме того, оштукатуренный дом и выглядит гораздо лучше. Вот как у нашего дома фасад.
— А что такое фасад?
— Та стена, которая с улицы. У нее ведь совсем другой вид.
— А как другая стена называется? Та, которая со двора?
— Та… Не знаю, Мишутка, по-моему, никак она особенно не называется. Не приставай, маленький, дай дописать письмо. Займись чем-нибудь…
Да, со двора дом выглядел совсем не так, как с улицы: фасад был оштукатурен уже давно — раньше, чем Миша со своими родителями переехал сюда. Миша воспринимал его как нечто цельное, высеченное из одного огромного светло-серого камня. Мальчику никогда не приходило в голову, что это всего только штукатурка, тонким слоем которой покрыта самая обыкновенная кирпичная стена — такая же, как и та, что выходит во двор.