И в эти драгоценные мгновения Николас познал истину. Он ожил! Очарование летнего дня, мощь ответа тела воспламенили кровь, посылая жизненные импульсы по венам. Именно те чувства, которые, по его мнению, навсегда потеряны для него. Николас не испытывал подобного с тех пор, когда семнадцатилетним юношей был безнадежно влюблен или полагал, что влюблен, в том возрасте любое чувство воспринималось как любовь до гроба, в Бренну Форсит, дочь местного сквайра. Что за безумное лето!
Взглянув на Аннору, Ник заметил, что ее глаза переполнены теми же эмоциями, он понял, что не одинок в своих чувствах, ни одного его покорило непередаваемое очарование мгновения. Однако разделить подобное чудо с едва знакомой женщиной? Потрясение! С лондонскими красавицами он никогда не испытывал ничего подобного. Она особенная, неповторимая.
Губы Анноры приоткрылись, она слегка наклонила голову, и все мысли о былых летних месяцах улетучились. Этот едва заметный поворот ее головки стал единственным предупреждением, и вот она уже целовала его. Нежно, чуть прикусывая нижнюю губу зубами, обводя языком контуры его рта. Вероятно, самый честный, самый настоящий поцелуй, который ему довелось отведать. Ник полностью отдался небывалому ощущению.
– Я хотела это сделать с тех пор, как ты ступил на порог моего дома, – прошептала Аннора, мягко касаясь пальцем его губ. – У тебя необыкновенно чувственный для мужчины рот.
Николас рассмеялся:
– О, премного благодарен. А знаешь, что хотелось сделать мне?
Он не дал ей возможности ответить. Взял на руки и вынес на берег, не обращая внимания на ее удивленный возглас. Он уложил ее на одеяло подле костра и опустился рядом, опершись на локоть.
– Это то, что ты хотел сделать? – насмешливо поинтересовалась Аннора. Однако Ник прекрасно видел, что его действия возбудили ее. Синяя жилка пульса у основания ее шейки отбивала стремительную дробь. – Хотел вытащить меня из купальни насквозь промокшей и забрызгавшей все вокруг?
– О да. – Он одарил ее неторопливой ухмылкой и медленно провел пальцем вдоль выпуклости груди, положив руку ей на живот. – В желтом платье ты была словно живое, трепещущее пятно ярких летних красок. Я подумал тогда, что, если намочить твои волосы, они будут похожи на дикий мед, и что я с нетерпением хочу проверить это предположение на практике. – Ник не сводил с нее глаз. – И оказался прав. Они действительно цвета прекрасного густого меда. Закрой глаза, Аннора.
Он поцеловал ее в губы и спустился ниже, оставляя цепочку легких поцелуев на горле, шее. Влажная ткань прилипала к нежной груди, Ник сомкнул губы на упругом соске и принялся сосать, нежно покусывая. Медленно продвигался вниз, чувствуя, как судорожно вздымается ее тело, бедра приподнимаются, устремляясь к нему, с уст Анноры сорвался тихий стон. Николас припал губами к ее животу, задрав вверх тонкое полотно сорочки, обнажая нежную плоть, обдувая прерывистым дыханием пупок. Его руки обняли ее бедра, успокаивая бушующую плоть, приготовляя к грядущему натиску. И вот его пальцы уже в узкой развилке ее бедер, губы целуют средоточие женственности.