Николас принялся снимать с нее одежду, Аннора предстала обнаженной, не чувствуя стыда или смущения. Она испытывала гордость, видя, как глаза его зажглись словно сапфиры, когда он окинул ее взглядом, чувствуя, что ее тело доставляет ему наслаждение. Какая восхитительная, чудесная вещь, откровенная неприкрытая чувственность! Один из великого множества даров, преподнесенных ей Николасом. Он быстро стянул с себя одежду и лукаво подмигнул.
– Кто последний, тот дурак, – и неуловимым движением сорвался с мостков в воду, Аннора за ним.
Они плавали и по-детски резвились в воде. Аннора наслаждалась, наблюдая, как переливаются в лунном свете мускулистые бугорки под его влажной кожей. Ник поймал ее в объятия, игра приобрела более эротичный характер. Аннора обхватила его ногами, позволяя поднять себя на мостки.
– Переходим ко второй части, – соблазнительным голосом заметил Ник. – Время надеть на себя лунное покрывало.
– Мне кажется, мы уже это сделали, – кокетливо ответила она, чувствуя желание.
– Еще нет. Обхвати меня ногами, – велел он хриплым прерывистым голосом, приподнял ее и прислонил спиной к стене.
Она смотрела на него во все глаза, пытаясь представить, как они наденут лунные одежды, тело ее трепетало в предвкушении. Они и прежде занимались любовью вне дома, однако никогда прежде она не ощущала такого жара, словно сгустившегося между ними, мгновенного и чрезвычайно сильного.
Стремительным движением Ник вошел в нее, почти пригвоздив к стене. Аннора вскрикнула и крепко обняла любовника. Настоящее сумасшествие, эротический экстаз. Его природная чувственная сила во всей красе, лунные блестки искрами мерцали в его волосах.
– Кричи для меня, Аннора, – прохрипел он, выходя из нее и вновь погружаясь еще и еще, пока она не последовала его просьбе. – Кричи, стенай на луну!
Боже, она так и делала. Стремительный оргазм настиг ее, она громко воскликнула, взывая к ночи. В этом первозданном стоне были радость жизни, ощущение счастья и, возможно, даже любви или чего-то очень, очень близкого к этому. На сегодня вполне достаточно. Он подарил именно то, в чем она так нуждалась. И пусть на призрачный миг, замерший вне времени и пространства, горести и безумие этого мира оставят их в стороне.