Когда я занял место в ожидании Боннета, который пропал, чтобы встретиться со своим человеком, на меня исподлобья взглянул грязный, пьяный палубный моряк. Возможно, ему не нравился один мой вид — после Блэйни я привык к такому — или, может, он был сторонником справедливости, который неодобрительно отнесся к тому, что я отхлебнул эля уснувшего пьяницы.
— Я могу тебе чем-то помочь, друг? — спросил я, чуть опустив край кружки.
Матрос причмокнул.
— Забавно встретить валлийца глубоко в стране даго, — невнятно сказал тот. — Я сам англичанин, жду своего часа, пока следующая война не призовет меня к исполнению службы.
Я скривил рот в улыбке.
— Ну и счастливчик же этот король Георг, да? С таким-то засранцем, несущим его флаг.
Тот аж сплюнул.
— Эй, лодырь, — сказал он. На его губах заблестела слюна, когда он, вытянувшись вперед, выдохнул на меня кислый запас пойла недельной давности. — Я ж тебя видел раньше, да? Ты ж дружбан тех пиратов в Нассау, иль нет?
Я замер и бросил взгляд в сторону Боннета, стоявшего спиной ко мне, а затем осмотрелся вокруг. Не было похоже, что кто-то услышал. Я не взял в счет пьянчугу рядом со мной.
Он подался вперед, еще ближе к моему лицу.
— Это ты же? Это…
Его голос стал раздаваться громче. Пара моряков за столом неподалеку покосились в нашу сторону.
— Это ты, так ведь? — Он почти сошел на крик.
Я встал, схватил его, корчащегося, из-за стола и швырнул к стене.
— Заткни свою пасть, пока я не всадил в нее пулю. Понятно?
Моряк неопределенно взглянул на меня. Если он и услышал меня, то не подал виду.
Вместо этого он, прищурившись, сфокусировал зрение и сказал:
— Эдвард — тебя же так звать?
Дерьмо.
Самый надежный способ заткнуть трепача в тавернах Гаваны — это удар ножом поперек горла.
Другие способы включают в себя удар коленом в пах и метод, который выбрал я. Я ударил лбом в лицо, и его дальнейшие слова скончались на смертном одре сломанных зубов; моряк соскользнул на пол и не шелохнулся.
— Ты, ублюдок, — услышал я сзади и, обернувшись, увидел второго краснолицего моряка. Я расправил руки. Эй, я не хочу проблем.
Но этого было недостаточно, чтобы предотвратить удар правой рукой по моему лицу, и затем уже я пытался всмотреться сквозь багровую занавесь боли, стрелявшую со дна глаз, когда прибыли еще двое членов экипажа. Я качнулся и ударил противника, что дало мне несколько драгоценных секунд прийти в себя. Что касается той стороны Эдварда Кенуэя во мне, которую я закопал поглубже, то я тогда извлек его, потому что куда бы ты не отправился, будь то в Бристоле или Гаване, драка в пабе всегда останется дракой в пабе. Говорят, повторение — мать учения, бойцовские навыки, отточенные во время пустой растраты молодости, взяли верх, и вскоре эти трое валялись в стенающей куче рук, ног и обломков мебели, годной разве что для топки.