— Прискорбно слышать об этом, — сказал я, думая о том, какие потрясающие это были новости.
— Думаю, она в порядке, — продолжил он, с нотками тоски в голосе, которые напомнили о моей потерянной любви, — но… точно сказать не могу. Я провел в Мадагаскаре четырнадцать месяцев, охотясь на пиратов.
Ага, слышал.
— Вы имеете в виду Либерталию, пиратский городок?
Была такая Либерталия в Мадагаскаре. Согласно легенде, капитан Уильям Кидд остановился там в 1697 году и потерял половину команды — остальные соблазнились образом жизни пиратской утопии, девиз которой был "за Бога и свободу" с ударением на свободу. В ней они щадили пленных, убивали как можно меньше, честно делились останками животных, независимо от ранга и положения.
Звучало уж слишком красиво, чтобы быть правдой, и многие считали, что место было выдумкой, мифом, но я верил в его существование.
Роджерс рассмеялся.
— Когда я прибыл на Мадагаскар, то увидел то, что было чуть лучше грустной оргии. Притон бандитов. Даже дикие псы были будто пристыжены его состоянием. Что же касается двадцати или тридцати людей, что жили там, то трудно сказать, что они были в обносках, так как большинство не носило вообще ничего.
Я подумал о Нассау, в котором таких низких нравов не терпели — по крайней мере до захода солнца.
— И что вы сделали с ними? — спросил я, изображая саму невинность.
— Все просто. Большинство пиратов тупы, как обезьяны. Я всего-навсего предложил им выбор… Принять помилование и вернуться в Англию без гроша в кармане, но свободными, или быть повешенным за шею до смертельного исхода. Выгнать преступников оттуда удалось не сразу, но мы справились. В будущем я надеюсь применить ту же тактику в Вест-Индии.
— Ааа, — сказал я. — Полагаю, Нассау станет вашей следующей целью.
— Вы прозорливы, Дункан. Да, так и есть. Смысл в том… Когда я вернусь в Англию, я надеюсь подать прошение королю Георгу в надежде стать его агентом на Багамах. В роли губернатора, не меньше.
Вот значит как. Нассау был следующим этапом. Место, о котором я начал думать, как о духовном доме, было под угрозой — корабельной пушки, мушкетного шарика или может росчерка пера. Но все равно под угрозой.
Мне удалось отличиться на стрельбище и, в общем и целом, я остался доволен собой. Мои мысли снова вернулись к награде. Как только я получу деньги, я смогу вернуться в Нассау и тут же предупредить Эдварда и Бенджамина о том, что тот самый Вудс Роджерс точит зуб на нашу маленькую пиратскую республику. Что он идет за нами.
Затем открылась коробка, и я услышал, как Роджерс сказал: