окном. В конце концов, это сделало бы ранние стадии обработки информации недоступными для высокоуровневого восприятия. Я предсказываю, что к 2050 году, мы обнаружим ГНКС, глобальный нейронный коррелят сознания. Но я также предсказываю, что, в процессе, мы обнаружим серии технических проблем, которые, возможно, будет не так-то просто решить.
Проблема невыразимости: о чём мы никогда не сможем говорить
Представьте себе, что я держу образцы цветов двух похожих оттенков зелёного прямо перед вами. Между двумя оттенками есть различие, но едва заметное. (Технический термин, иногда использующийся экспертами в психофизике — ПР, или «порог различия» (в оригинале — JND, or «just noticeable difference» — прим. перев.) ПР — статистическое различие, а не точная величина.) Два оттенка (я буду называть их Зелёный № 24 и Зелёный № 25) являются ближайшими соседями на шкале цвета; между ними нет оттенка зелёного, который вы могли бы выделить. Теперь, я отвожу руки за спину, перемешиваю образчики, и достаю наугад один. Это Зелёный № 24 или Зелёный № 25? Интересное открытие — то, что сознательное восприятие, само по себе, не позволит Вам сказать о различии. Это значит, что понимающее сознание может также включать понимание тонкого и ультраточного, не только целого. Теперь нам нужно двигаться от глобального к более тонким аспектам сознания. Если это правда, что некоторые аспекты содержимого сознания являются невыразимыми, а многие философы, включая меня, считают, что так оно и есть, тогда как мы собираемся проводить над ними серьёзное научное исследование? Как мы сможем редуктивно объяснить нечто, о чём мы не можем говорить соответствующим образом? Содержимое сознания может быть невыразимо в разных смыслах. Вы не сможете объяснить слепому красноту розы. Если лингвистическое сообщество, в котором вы живёте, не имеет концепции относительно определённого чувства, тогда вы, возможно, не будете способны обнаружить его в себе или наименовать его для того, чтобы разделить его с другими. Третий тип невыразимости образован всеми теми сознательными состояниями («сознательными» потому, что к ним, в принципе, можно обратиться), которые настолько мимолётны, что вы не можете сформировать след в собственной памяти: кратковременные мерцания на краю вашей субъективной осознанности — возможно, едва различимая смена оттенков или лёгкая флуктуация некоторой эмоции, или едва заметный проблеск в меланже ваших телесных ощущений. Могут быть и более продолжительные эпизоды сознательного переживания — во время состояния сна, или под анестезией — которые систематически недоступны системам памяти в мозгу и о которых никогда не сообщало ни одно человеческое существо. Может быть, это также истинно для самых последних моментов перед смертью. Здесь, однако, я предлагаю настолько понятный и лучше определенный пример невыразимости для того, чтобы выразить эту Проблему Невыразимости.