— Ну а что ты делаешь-то? Можешь хотя бы сейчас мне рассказать? Интересно все-таки, что ты такого нашел в планах Бокия, или кого там еще?
Странно, но Глеб снова успокоился. Хотя бы внешне.
— Бокий сам по себе был просто умным человеком, который смог увидеть перспективу, организовать движение к точной цели и не мешать тем, кто умел идти к ней!
— Целью ты называешь эти древности?
— Древности — чепуха, ты прав. Главное в другом.
— В чем?
— В чем? — рассудительно повторил Маслов. — Ну, вот, смотри. Ты помнишь, в центре Москвы показывали на большом экране футбольный матч?
— Ты о погромах после поражения от японцев?
— Именно! Умница! Значит, несложно будет вспомнить, что происходило на том же самом месте в декабре?
— Ты снова о болельщиках?
— Ну, можешь их так называть, хотя понимаешь, что в их головах могут быть другие лозунги, а в руках — другие предметы. Но дело не в этом.
— А в чем?
— В том, что этой толпой управляли люди.
— Отделяешь, так сказать, козлищ от человека?
— Ага, отделяю, потому что каждому своя жизнь дана, и ее не изменить.
— Но ведь ты-то как раз и хочешь изменить! — завелся на спор всерьез Корсаков.
— Неточно формулируешь, — возразил Маслов. — Речь идет о другом. Россия задыхается от тех, кто приезжает к нам и оседает тут. Они приносят свои обычаи, привычки, отношения! И стараются воздействовать, меняя суть нашу, понимаешь?!
— Ну, а ты будешь воздействовать на них? — не скрыл издевки Корсаков.
Сейчас он хотел только одного: Маслов должен захотеть ударить его! Тогда ему придется подойти ближе, и уж тут-то он окажется в руках у Корсакова. Но Глеб продолжал сидеть: то ли увлекала дискуссия, то ли догадывался о намерениях Игоря.
— Понимаешь, друг, Бокий, вообще, был умнее, чем принято считать. Он создавал новую модель, в которой сотрудничали бы и интеллектуалы, и практики.
— Ты о чем?
— В работе над «тибетской загадкой» он, по-моему, стремился, чтобы интеллектуальные идеи воплощались в жизнь практиками, а не кабинетными сидельцами. Согласись, кабинетные ученые и живут лишь замкнутыми понятиями. На большее у них не хватает пороха.
Что касается практиков, то у них всегда слишком близко оказывается не камень, а стена преткновения. И без подробной инструкции им эту стену не преодолеть.
Вот Бокий и искал систему взаимодействия тех и других. И, признай, система начинала работать, ее результаты можно проверять!
— На людях? На живых людях? — не выдержал Корсаков.
— Ну, не на крысах же, — спокойно ответил Маслов. — На ком, в конце концов, проверяют лекарства? Что ты вообще знаешь об этом Знании? Оно подскажет людям верный путь! Посмотри, что происходит вокруг! Мы уничтожаем сами себя, самозабвенно радуясь этому. От могучей страны ничего не осталось, кроме иллюзии былого величия.