Теперь Азизов встревожился по-настоящему.
— Ты о чем? Какие игры Суровикина?
Ага, схватил! Теперь не спешить, пусть поведется всерьез.
Корсаков закурил, сделал несколько затяжек.
— Не знаю, как начать.
— Не мальчик, думай.
— Такие вещи неприятно говорить, но еще неприятнее — слышать.
Корсаков еще раз глубоко затянулся, Азизов рукой разогнал табачный дым:
— Тимур, ты давно знаком со своей Ойлун?
Лицо Азизова резко заострилось, глаза съежились в крохотные щелочки. «Убьет ведь, блин», — промелькнуло в голове у Корсакова, но отступать уже было некуда, и он начал первый:
— А мы с ней учились на одном факультете…
— И?! — звенел голос Азизова.
— Ну, что «и»? Студенты… красивая девчонка… неглупый парень…
— И?!
— Ну, что ты, как дебил «икаешь»? Чего ты не понимаешь? Мы были… ну… партнерами… — выдавил наконец Корсаков.
— Когда? — свистел голос Азизова.
— Ну… тогда… лет пятнадцать назад…
— А сейчас? — голос стал еще выше, почти фальцет.
— Что «сейчас», Тимур? Ты хоть слушал меня?
Азизов замолчал, откинулся на спинку стула, закрыл
глаза. Наступила долгая пауза, и Корсаков не мог ее нарушить.
Наконец, Азизов сел прямо. Лицо его снова было совершенно спокойным.
— То есть ты сообщаешь мне, что пятнадцать лет назад ты спал с Ойлун?
— Да.
— То есть, по-твоему, она должна была с детства сидеть в темной комнате и ждать, пока небо приведет меня к ее дверям? — в голосе Азизова начал звучать смех. — Игорь, да ты с ума сошел! Я и сейчас не всегда знаю, кто ее очередной любовник.
Азизов улыбался.
— Пойми, Игорь, я занят сутками, а она — молодая и очень сексуальная женщина, поверь мне!
Потом Азизов засмеялся. Искренне и свободно:
— Господи, кому я говорю о ее сексуальности!
Внезапно он прервал смех.
— А почему это ты вдруг увязал свои шашни с Ойлун и Суровикина?
Рассказ Корсакова он выслушал молча, с неподвижным лицом.
— Вряд ли ты выдумал, — будто размышляя, проговорил он, когда Игорь замолчал. — Значит, он хочет получать всю информацию?
— Именно.
— Ну, и что ты ему рассказал?
— Видишь ли, Тимур, Суровикин НЕ МОЙ заказчик!
— Не кричи, не кричи, слышу я тебя, — попросил Азизов, скорчив жалобное лицо. — И, ты говоришь, тебе он сам сказал, что не все рассказал мне?
— Ну, а ты знал хотя бы о том, что мы учились в одно время и на одном факультете с Ойлун? Вижу, не знал. Ну, и насчет… романа, кажется, тоже. Вот и прикидывай.
— Ну да, ну да, — закивал Азизов.
Видимо, у него была такая привычка реагировать в состоянии глубокой задумчивости.
— Хорошо, — хлопнул он в ладоши, будто пробуждаясь. — Давай сделаем так: ты сейчас в позитиве расскажешь мне все, что сделал за это время: от того момента, как я тебя в Казани передал Суровикину, до того момента, как он тебя начал шантажировать.