– То есть, как это?? – спросила Марина, чувствуя, что кровь бросилась ей в лицо. От неожиданности у нее перехватило дыхание.
Открылась дверь, и в прихожую вышел брат.
– Слушай, Марина, мы ведь об этом уже тысячу раз говорили. Сколько можно повторять одно и то же! Неужели ты сама не понимаешь, что мы втроем, с маленьким ребенком, не можем ютиться в двенадцатиметровой комнате, в то время как ты одна прохлаждаешься в шестнадцати метрах! Постарайся, в конце концов, мыслить логично!
– Что значит я в шестнадцати метрах «прохлаждаюсь»? Я в этой комнате чуть ли не с самого рождения живу, во всяком случае, с тех пор, как мы сюда, в эту квартиру, переехали. Тогда родители нам с Лариской эту комнату выделили, а тебе – вот эту, отдельно от сестер. Разве это не было логично, как ты говоришь? С тех пор мы там с Лариской и жили вместе, пока она замуж не вышла и не уехала отсюда. Да и я всего полгода назад сюда вернулась, как только мы с Олегом расстались.
– Ну, ладно, что там вспоминать, что было раньше, – продолжал брат. – Сейчас ситуация изменилась. Посуди сама, пока Мишутка был маленький, и надо было, чтобы его кроватка была рядом, ну, чтобы к нему ночью вставать и все такое, то мы на эту тему разговора не поднимали. А сейчас-то ему уже два года исполнилось, тесно нам стало втроем в двенадцатиметровой комнате, неужели ты сама не понимаешь?
– А ты что, считаешь, что это нормально, выселить меня в мое отсутствие «с жилплощади»?? – возмутилась Марина.
– Так нам поневоле пришлось это сделать! – пытался оправдываться брат. – Во-первых, тебя никто «с жилплощади», как ты говоришь, не выселял. Тебя всего лишь переместили в другую комнату. И потом, ведь мы уже столько раз начинали с тобой разговор на эту тему, и все было бесполезно! Ты ведь ни в какую не соглашалась, – пытался убедить он сестру.
– Значит, я, по-твоему, человек второго сорта, да? Значит, все удобства – в первую очередь для вашей молодой семьи! А со мной можно и не считаться, так?
Из двери вышла Юля, жена брата. Она поплотнее запахнула халатик и молча встала сзади Виктора, готовая вступить в разговор и поддержать мужа, если понадобится.
– Мама, как ты-то могла все это допустить? – обратилась Марина к матери. Ведь вы меня предали, неужели ты это не понимаешь? – она снова метнула взгляд на стоящую рядом мать. Та переводила обеспокоенный взор с сына на дочь, желая примирить их обоих, но, видимо, не находя нужных слов.
– Доченька, не волнуйся! Пойдем ко мне в комнату, поговорим, – сказала, наконец, мама, обнимая Марину за плечи.