Михаил был тихо и покорно влюблен в нее уже на протяжении полутора лет. Странно, но он почему-то тоже не позволял себе предпринимать активных действий по отношению к ней. Ни разу не пытался поцеловать, разве только в щеку, при расставании. Он водил ее в театры, на концерты модных исполнителей, ужинать в рестораны.
Однажды он пригласил ее поехать с ним вместе в Париж на десять дней, чтобы отдохнуть в этом «городе мечты». Но она под внешне благовидным, однако, явно притянутым за уши предлогом, отказалась. После того как она не согласилась поехать с ним в Париж (!), Михаил понял, что ему, как говорится, «ничего не светит». Ему стало абсолютно ясно, почему она отказалась. Ведь тогда им пришлось бы неминуемо оказаться в одной постели, а вот этого как раз Ирина представить себе не могла, ни под каким «соусом».
Михаил отступил. Но все-таки он продолжал звонить ей раз в два-три месяца, как бы проверяя, а вдруг любимая женщина изменит свое отношение к нему, и все у них сложится. Чем черт не шутит?
Вежливо, но односложно отвечая на вопросы Михаила, Ирина в душе мечтала поскорее закончить разговор. Боже мой, ну почему, общаясь с ним у нее буквально сводит скулы от скуки? Сославшись на срочные дела, Ирина искусно закруглила беседу. Стараясь не обидеть ни в чем не повинного поклонника, Ирина пообещала ему перезвонить через пару дней.
Положив трубку, она подошла к окну. Уже наступили сумерки. Вид из окна одиннадцатого этажа был красивый. Сквозь серо-сизые тучи видны были оранжево-сиреневые отблески садящегося солнца. Золотые квадратики блестели на окнах домов, создавая причудливую, быстро меняющуюся мозаику.
После звонка Михаила настроение Ирины испортилось. Ее охватило неприятное ощущение душевной тревоги, она остро почувствовала свое одиночество. Мужчины, которые, несомненно, могли бы понравиться многим женщинам, проявляют к ней явный интерес. Но ни один из них не может вызвать у нее глубокого чувства, которое захватило бы ее без остатка, заставило почувствовать себя счастливой.
Ну почему она должна быть все время одна? Когда же, наконец, это кончится?
* * *
Ирина болела. Она лежала, укрытая двумя теплыми одеялами, и все-таки не могла согреться. Она была сильно простужена, и это была почти неизбежная дань осеннему времени года. Возведенный на болотах Петербург был изначально обречен на сырой, нездоровый климат.
Насморк и кашель измучили Ирину. Ее нос от беспрестанного сморканья распух и покраснел, глаза слезились. Грудная клетка и даже мышцы живота ныли из-за непрекращающегося кашля. Руки и ноги были холодными как ледышки.