— У меня родилась потрясающая идея нового скетча, — провозгласил он скучным голосом, — даже новой серии скетчей, если уж быть совсем точным.
— Великолепно! — с энтузиазмом отозвался Хэлл. Эдди уперся локтями в край столешницы, с силой сжал ладони и принялся медленно сплетать пальцы. Это была его, так сказать, личная форма молитвы в особо трудных ситуациях, когда он просил сдержаться своего гения, не позволяя ему окончательно выйти из себя. Едва приметив знакомый жест, Хэлл тяжело откинулся на спинку кушетки, и на лбу его выступили мелкие капельки пота.
— В работе телевидения наблюдается определенная цикличность, — спокойно начал Эдди, видимо убежденный в том, что его тихой молитвы оказалось на этот раз вполне достаточно, чтобы Хэлл держал рот на замке — по крайней мере, следующие десять минут. — Шоу определенного типа сменяют друг друга по кругу. Когда-то это был век великих комиков — Берля, Глеасона, Скелтона; через некоторый промежуток времени им на смену пришли вестерны, затем появились шоу про частных сыщиков, потом их героями стали доктора и медсестры, за ними — адвокаты, а потом — снова комики. Почему?
В нашей компании не нашлось такого дурака, который стал бы отыскивать ответ на заведомо риторический вопрос.
— Итак, почему же? — повторил Эдди. — А потому, что каждый такой цикл начинается с хорошего шоу — к примеру, вестерна, который занимает верхние строчки рейтинга; и тогда все, кто занят в данном бизнесе, тоже начинают делать вестерны. В конце концов зрители, объевшись этих вестернов, жаждут нового, и, естественно, какие-то гениальные люди создают такое хорошее шоу про частных сыщиков. Оно побивает рекорд популярности, и все кому не лень начинают делать шоу про сыщиков… Но в какой-то момент и они становятся зрителю до задницы… Понимаете, господа, о чем я?
— Нет, — вежливо отозвался Борис. Эдди пристальным взглядом осмотрел столешницу, и на лице его застыло выражение мученика.
— Временами я чувствую себя таким одиноким, — театрально прошептал он. — И в такие минуты я осмеливаюсь надеяться, что в один прекрасный день у одного из вас — хотя бы у одного! — прорежется какой-то слабый отблеск интеллекта, первая робкая попытка подняться над мышлением среднего уровня… — Он медленно покачал головой. — И в такие вот минуты я начинаю понимать, что в глубине души я — всего лишь мечтатель.
— Ты хочешь сказать, Эдди, что зрителей либо перекармливают качественной пищей, либо держат в черном теле? — небрежным тоном предположил Борис, игнорируя предыдущую исповедь комика. — То есть, предположим, ты делаешь серию комических скетчей, основанную на том типе шоу, которого зрители последние пару лет не видели по телевизору; в таком случае ты не только получаешь подходящий материал, но можешь пробудить в них ностальгические воспоминания, которые окажутся тебе весьма на руку?