— Ты-ты-ты как его? Ты-ты-ты зачем его? Ты-ты-ты куда его? — заикался Табачный Дух.
— Туда куда-то, — неопределённо махнул рукой Артём, сам не ожидавший такого результата. — Вот! — Он показал на то место, где стоял гном. — Вот! — радостно повторил он, найдя себе что-то вроде оправдания.
На мраморном полу лежал его телефон. С треснувшим после падения с высоты гномьей бороды экраном.
— Вот, — согласился Дух. — Да-а-а… Ну ты…
Он медленно провёл взглядом по пустому перрону.
— А! Ха!
Дух подплыл к колонне и поковырял пальцем отклеившийся край какой-то рекламы. Что-то вроде «Гарантируем бессмертие. В случае неудачи оплачиваем похороны».
— Хм. Повезло тебе, Артемиус. Очень повезло. А Федьке повезло ещё больше. Хотя он этого ещё не знает.
— А-а-а куда я его это? — рискнул спросить Артём.
— Судя по всему, Руанда. Гора Вирунга. Заповедник горных горилл.
— Ой…
Артёму стало как-то нехорошо.
— Но! — Поднял указательный палец Табачный Дух. — С ограничением по времени. Видишь? — Тем же пальцем он показал на отклеившийся уголок объявления. — Завтра утром вернётся. Тело, так обязательно вернётся. Не менее, чем на девяносто процентов, — сказал Дух уверенным, хотя и дрогнувшим разок голосом.
Из тоннеля подул ветер, по потолку скользнул жёлтый свет прожектора поезда метро. Оставшуюся минуту они молчали. Кое-кто боялся напоминать о своём существовании.
Вагон, в который они зашли, был пуст.
Артём сел у дверей, как он любил, потом пересел к Табачному Духу, сидевшему ровно посередине скамьи, покрытой старым, потрескавшимся и заплатанным кожзаменителем. Это был самый старый вагон метро, который Артёму приходилось видеть. Панели — деревянные, с облезшим лаком. Поручни с непривычными изгибами.
На следующей станции, Кагановича, никто не вошёл. На станции Артёма, Умертвенской-Ямской, вошла старая ведьма. Артём подумал, что в Москве он бы ни за что так не подумал. Ну бабка и бабка. Что-то цепляет глаз, вроде высоких армейских ботинок, видных под краем юбки, но мало ли кто как в Москве одевается. А, ну ещё зубы нетипично для старух целые и белые: ведьма им улыбнулась.
На Гнилой Речке вошли два человека, в смысле — человека. Куртка, пуховик. Здесь в них жарко, для Москвы в самый раз. На Малюты Скуратова, удивив Артёма, вошли сразу пятеро школьников. По крайней мере, от московских школьников они ни возрастом, ни одеждой, ни рюкзаками, ни наушниками в ушах не отличались. Артём вопросительно посмотрел на Духа.
— Оборотни. Гимназисты-оборотни. Есть в Сокольниках гимназия, где большей частью тутошние учатся. Ну лучше у вас в Москве образование, чем Тут, что поделать, — пожал плечами Дух.