По рельсам ехала металлическая телега, с колёсами, как у вагонов метро, только маленькими и скрипучими. Сделана она была из старых железных кроватей с пружинистыми сетками, кусков разных металлических заборов и двух велосипедных рам. Выглядело это, как передвижная помойка.
Передвижение помойке обеспечивала свора собак, запряжённых веером. Собаки были похожи на бультерьеров, только покрупнее, морды поострее, и хвосты… Таких хвостов у собак Артём с Яной ещё не видели. Не купированные, с саму собаку длиной, тонкие и извивающиеся.
Раздался противный скрежет: сидящий на телеге, видимо, тоже чёрт, тормозил, прижимая железный лом к железному колесу. Искря, как несправная розетка, телега остановилась.
И Яна с криком «собачки!» побежала с ними обниматься.
То, что это в программу не входило, Артём понял, глянув на чертей. Беня стоял, открыв рот в немом крике, вытянув руки, как будто стараясь перехватить Яну, а Боб закрыл глаза обеими руками, чтобы избавить себя от отвратительного зрелища. Впрочем, щёлочки оставил. Но, чего бы они не опасались, этого не произошло. Собаки даже не гавкнули. Они вообще не лаяли. Они как-то странно повизгивали. После взаимного обнюхивания собаки облепили Яну, соревнуясь за то, чей животик сейчас будут чесать. Черти шумно выдохнули.
Через минуту, оторвав Яну от собак, а собак — от Яны, все расселись на телеге. Сидеть было, как ни странно, довольно удобно. Панцирные сетки кроватей играли роль амортизаторов, а чтобы железная сетка не резала попы и спины, сверху были набросаны какие-то тряпки.
— Джозеф, — представился погонщик. — Можно Джо.
— Брат? — уточнил Артём, хотя это и так было ясно.
— Младший, — кивнул Бенедикт.
— А сколько вас всего? — поинтересовалась Яна, отряхиваясь от серой шерсти.
Собаки были весьма короткошёрстными, но, похоже, линяли.
— Семеро, — ответил Роберт. — Три дрезины. Фирма! На рынке с тысяча восемьсот пятьдесят первого года.
Джо дважды свистнул. Телега, скрипнув, двинулась.
— Это что, тогда метро уже было? — засомневалась Яна.
— Да откуда! — усмехнулся Боб. — Это только-только железную дорогу от Москвы до Питера открыли. Ну мы сразу и взялись. Потому что поняли: большой коммерческий потенциал имеет предприятие. Многие, конечно, сомневались, плевались даже. Чёртовой телегой называли. Не нас, паровозы. По-иностранному — шайтан-арба. Но мы решили: хватит по мельницам мешки с мукой ворочать, пора идти в ногу со временем. А когда метро открыли, мы в Москве осели. Нам под землёй всё-таки привычнее. Но это недавно, века не прошло.
Пока Боб рассказывал, телега разгонялась. Хвосты собак мотались, как плети. Поворачивать на рельсах не было нужды, так что дрезина управлялась только с помощью тормоза, в виде лома, и свиста.