— Господин Кароль не детектив, — заметил я не знаю уже в который раз. — Он даже просил меня убедить вас, что не надо называть его детективом, потому что он обычный почтовый служащий и не хочет иметь неприятностей из-за того, что его принимают за другое лицо.
— Он вам сказал? — С восторгом спросила Заличка. — Ой, какой же это хитрый человек!
Меня взяла злость.
— Прошу пани, — сказал я очень вежливо, хотя был так раздражен, что дрожал. — Я никак не могу понять, почему вы, такая осведомленная с научными проблемами, как никак, перспективный молодой ученый, именно вы, повторяю, с другой точки зрения так наивны. Могу предсказать вам, что через несколько лет вы станете тем анекдотическим ученым, вошедшим в поговорку и с вас всегда будут смеяться студенты.
— Я не наивная, — покачала головой Заличка. — И поэтому не обращаю внимания на ваши слова.
— Господин Кароль не детектив, — отчаянно повторил я.
— Не детектив? А кто же он тогда?
— Почтовый служащий. Приехал сюда в отпуск. Он рыбачит и отдыхает.
— Мы получили письмо, что до нашего лагеря едет детектив. Вот и приехал пан Кароль, поэтому нет никакого сомнения, что он детектив.
— А я?
— Вы?
— Я тоже приехал сюда.
— Нет, вы уже были здесь когда мы приехали.
Я махнул рукой. Разговор с Заличкой только разозлил меня. Я сел на «сама» и помчался в город. Купив нужное в магазинах и пообедав в гостинице, я вернулся в два пополудни в лагерь.
Там меня ждала Ганка. Вид у нее был грустный.
— Отца задержали в уездной комендатуре, — сказала она. — Мать в отчаянии, а я понятия не имею, что при таких обстоятельствах нужно делать. Жду вас уже часа три. Здесь был пан Кароль, я советовалась с ним, так он сказал: если отца задержали после первого допроса, значит, его подозревают в убийстве Плюта.
Наступило долгое молчание.
— Мне кажется, — сказал я, — еще нет причины для отчаяния. Если все то, что вы мне вчера рассказали, правда, то дело закончится в пользу вашего отца. Милиция не обвинит отца только потому, что Плют перед смертью ночевал в вашем доме. Милиции надо доверять.
— Вам легко говорить, ведь арестовали не вашего отца. Но вообще, — пожала она плечами, — разве вас волнуют мои заботы?
— Поверьте, что я очень вам сочувствую.
— Конечно, очень мне сочувствуете, — насмешливо сказала Ганка. — Поехали гулять на лодке в обществе своей симпатии…
— Я? Что вы говорите? Какой симпатии? Когда?
— Ну, сегодня утром пришла к нам ваша знакомая Тереза и сказала, что вы просите одолжить лодку так как хотите покататься по Висле.
— Я?
— Да, вы.
— Глупости. Я никого не просил брать лодку и не собирался плавать по Висле, тем более с Терезой.