— Не верьте вы этому. Тех древних коллекций никто не ищет. Вероятно, граф забрал все ценное с собой.
Женщина вышла из-за прилавка. Низенькая, гладкая, повязанная несмотря на жару, платком, она была похожа на деревянную куклу, в которую можно вложить еще шесть меньших кукол.
— Все-таки помещика картины отыскали, — сказала она.
— Очень хорошее пиво, — заметил я.
— Они были в костеле. В подземелье, там, где склепы. Лесничий Габрищак показал тайник в костеле. Он вместе с помещиком все те сокровища прятал.
— Значит, не все нашли из коллекции помещика, — сказал я.
— Конечно! В том-то и дело, что не все. Только картины нашли. Сначала Габрищак пришел в милицию и сказал: «помещика картины лежат в подземелье костела между старыми склепами». Обещал на следующий день повести милицию к тайнику с другими древними сокровищами, а ночью в дом лесничего пришел Барабаш, и больше уже никто не видел живого Габрищака. Через три дня Висла выбросила Габрищаково тело на берег. Он был сильно избит, вероятно, Барабаш мучил его, чтобы тот выдал ему тайник.
Я поставил пустую бутылку на прилавок.
— Сколько с меня?
— Вас не интересует эта история? — Удивилась женщина. Я махнул рукой.
— Не верю я в такие истории. Барабаш? Какой это Барабаш?
— Вы не слышали о Барабаше? Это же бандит. Самый страшный бандит в нашей местности. Он гулял здесь у нас со своей бандой в 1945 году.
— Ну, наверное, Габрищак рассказал ему, где тайник, и Барабаш все забрал.
Женщина схватила меня за руку. Видимо, в этой лавочке ей было скучно и хотелось поговорить.
— Нет, нет, прошу пана. Он не забрал. Не успел забрать. Не прошло и двух дней, как милиция выследила банду Барабаша на острове среди Вислы и окружила ее. Господи, как они там дрались! Словно на настоящей войне, ей-богу. Бандиты решили не сдаваться и погибли почти все. Милиция поймала живыми только двух, потом был суд и их приговорили к смертной казни. Поэтому тайну убежища Барабаш забрал с собой в могилу. Тайник существует, только дороги к ней никто не знает.
— Сколько с меня? — Нетерпеливо повторил я.
— Десять злотых, — буркнула она, рассердившись, что я не хочу дослушать до конца историю о Барабаше.
— До свидания, — сказал я.
Она не ответила. Опять звякнул звонок над дверью и я вышел на улицу.
Возвращаясь в палатку, я зашел в хлебную лавку и купил буханку свежего хлеба. Хотя до вечера было еще далеко, я начал готовить ужин. Открыл банку рыбных консервов и съел рыбу с хлебом, потом вскипятил речной воды на чай. Она оказалась невкусной и я решил в дальнейшем носить воду из городского колодца.