— Как предусмотрительно с твоей стороны.
— Да.
Снова пауза.
Когда мы устроились с ним на кровати и принялись за еду, никто не проронил ни слова. Мы ели в тишине, иногда наши взгляды пересекались, но не больше.
Насытившись, я промокнула губы салфеткой.
— Спасибо, было очень вкусно.
— Пожалуйста. Теперь ты готова поговорить?
Я отвернулась к окну.
— Ты видел Германа? — начала я увиливать от интересующей его темы.
— Да, он в общей детской.
— И?
— Думаю, он похож на меня.
— Что ты почувствовал, увидев его?
Алекс не ответил и я обернулась. Он смотрел на меня, прищурившись. Его глаза говорили больше, чем если бы он произнёс слова вслух. Он спрашивал меня, расскажу ли я ему когда-нибудь что со мной произошло и позволю отомстить за себя? Я же отвечала ему тем, что просила время.
— Так что? — настаивала я.
— Это нельзя описать словами. Когда я взял его на руки, я, — он скромно улыбнулся, — я почувствовал себя Богом.
— Богом?
— Да. Знаю, звучит глупо, но…
— Это не глупо. Я рада, что ты почувствовал именно это.
— Почему?
— Потому что я боялась твоей реакции на сына.
— Но почему? — удивился он.
— Я… я не знаю, Алекс. После того, как ко мне вернулась память, я гадала, что с тобой, почему ты меня не ищешь, и не забыл ли ты меня. Я…
— Как ты могла вообще так подумать? — повысил он голос, но тут же спохватился. — Прости.
— Ничего. Я понимаю. Просто я была напугала после всего, что случилось со мной, и я боялась, что ты нас не примешь, при условии, конечно, что я тебя найду.
— Больше тебе нечего бояться, я с вами, и я не дам вас с сыном в обиду.
— Я знаю.
— Раз ты это знаешь, то…
— Дай мне время, Алекс, прошу.
— Хорошо, я дам тебе время. Но не затягивай. Ты же не хочешь, — протянул он ко мне руку и коснулся моих губ, — чтобы я напридумывал себе невесть что.
— Конечно, нет.
— Вот и отлично.
— А можно вопрос? — взяв его руку в свои, спросила я.
— Спрашивай.
— Почему ты не искал меня?
Я видела, как он напрягся, и понимала, что это был запрещённый удар, но я хотела знать.
— Я понимаю, что все считали меня мёртвой, но ты, Алекс, ты…
— Я чувствовал тебя, но списывал это на моё желание тебя вернуть. Знаю, это не оправдание, и мне никогда не исправить это. Я так виноват перед тобой. Я должен был тебя защитить, я…
Когда он опустил голову и сжал мои пальцы, я почувствовала, как сердце сжалось у меня в груди. Не помня себя, я притянула его к себе и обняла. Его голова лежала у меня на груди, и я принялась гладить его волосы. Алекс не плакал, но боль и стыд, что он испытывал, были сильнее слёз. Только сейчас я поняла, что всё это время ему тоже приходилось несладко, и что я дура, потому что своим вопросом сделал ему больно. Проклиная себя за это, я крепче обняла его и зашептала на ухо: