Надо бы подумать.
Софья отлично знала, что любое дело начинается с двух вещей.
Идеи и команды. И если первой у нее еще не было, то вторую она уже начинала подбирать. Свои люди пригодятся везде, чем бы она ни занялась.
А она займется, в этом сомнений у Софьи не было, но пока пришлось провести взаперти еще пять дней.
Молиться и листать Псалтырь, привыкая к незнакомым буквам и удивляя Марфу своим бережным отношением к священной книге. Заниматься физкультурой и слушать сказки, раскручивая Марфу на рассказы о батюшке и матушке.
И набирать информацию.
А еще — сожалеть, что ничего не знает по истории родной страны. Так, что-то намоталось по дороге, но мало, мало, мало!!!
И радоваться, что она «жаворонок». Будь она «совой» — давно бы загнулась от такого режима. Кто не верит — пусть попробует вставать с первыми петухами и ложиться с закатом. Керосина тут еще не изобрели, а портить зрение при свечах Софья не собиралась. До ближайших окулистов было невесть сколько лет, так что придется себя беречь.
А именно — глаза, зубы, волосы, кожу…
В этот раз Софья намеревалась жить и радоваться жизни. И лучше начинать следить за собой с детства.
* * *
Ровно неделя.
Ровно одна клятая неделя понадобилась Софье, чтобы серьезно задуматься — как жить?
Ее таки выпустили из карантина — и она поняла, что задыхается. Софья просто умирала в душной атмосфере терема. Душной, кстати, в обоих смыслах. И окна, в которые с большим искусством были вставлены мелкие разноцветные стеклышки, почти не открывались — не дай Бог кого-то простудить. И сама атмосфера, пронизанная строгим распорядком и миллионами правил давила на свободолюбивую женщину. И это еще было мягко сказано.
Во-первых из терема женщинам хода не было. Исключений было два. На кладбище и в церковь. Кстати — домашнюю, не дай Бог на улицу выйти! Страшное случится! Метеорит упадет, ворона нападет..! Так что либо церковь Спаса Нерукотворного, либо церковь Воскресения Словущего, либо Великомученицы Екатерины. На выбор…
Привыкшая к тому, что за день можно намотать не один десяток километров по городу, а то и съездить в несколько городов или стран — Софья просто задыхалась в ограниченном пространстве. И ведь остальным ничего не было нужно! Они так жили, еще и радовались…
Тосклива была жизнь теремных затворниц. Каждое утро начиналось с молитвы и каждый вечер заканчивался именно ей. Всем кагалом (иного слова Софья уже подобрать не могла) бабы направлялись в крестовую или в молельную, причем царицу ставили за специальной занавесью — и молилась она там, отдельно от всех. Туда же запихивали и царских детей с няньками.