Одно лето выдалось таким засушливым, что колодцы обмелели. Соседи со стоном разгибались в пояснице, заглянув в пустое гулкое нутро, ограниченное четырьмя бетонными кольцами. Внизу виднелся блестящий кружок — казалось, со дна на них смотрит чей-то насмешливый глаз. И больше ничего.
Лиза заглянула в свой только раз, а через два дня на ее участке уже долбил сухую землю агрегат, на третий день добравшись до глубины семьдесят пять метров. Оттуда хлынула вода. Скважина спасла елки.
Больше ей никто не говорил, что у елок плохая энергетика. Говорили о другом — Лизина энергия пробьет любую другую.
Славику нравились елки. Лиза замечала, как он шевелит ноздрями, стараясь уловить густой хвойный запах...
Наконец она забила последний гвоздь, ограждение для клумбы готово. И поймала себя на том, что сидит на крыльце в позе, из которой легче всего вскочить — упершись локтями в колени и подавшись вперед. Стартовая позиция. Лиза словно ждала, чувствовала, что Славик вот-вот появится. Она сорвется с крыльца, побежит открывать ворота.
С запада снова наезжала туча, иссиня-черная, перегруженная дождем. Прольется?
Славик вышел на балкон и смотрел на лес, который темнел за Кольцевой дорогой. Засунул руку в карман, нащупал мобильник. Позвонить Лизе? Но шею заломило, рука сама собой вынырнула из кармана и опустилась на выпуклый позвонок. Он долго, слишком долго сидел за компьютером, просматривая то, что сделала жена.
Славик вздохнул. Не будет он ей звонить. Уехала — ну и пожалуйста. Так делала его мать, желая наказать. Уезжала куда-нибудь, оставляя его одного дома. Она часто сердилась — Славику казалось, что только на него. Это уже потом он понял, что у нее были и другие причины. Мать не работала, занималась только семьей и утомлялась от всех. Она и собаку, как начинал думать Славик, купила потому, что та все понимает, но ничего не говорит, не требует, поэтому ей можно дать только то, что ты хочешь дать. А они все говорили, чего-то хотели от нее — отец, он, потом Наташа.
Славик уехал в Москву учиться японскому языку потому, что захотел удивить мать. Которая, с тех пор как родилась Наташа, почти забыла о нем. Иногда казалось, что она смотрит на сына и не узнает. Иначе, как такое может быть, думал мальчик, что мать обнимает не его, а Наташу?
«Так что же, меня снова готовы бросить?» — подумал Славик. Перестань, одернул он себя. Лиза уехала, ну и что? Скоро вернется. Она не может его бросить навсегда. У нее нет ему замены. Женщина должна о ком-то заботиться, в этом ее суть. Даже мать отстранилась от сына, только когда родила Наташу. Хотя не призналась бы, что тот отошел для нее на второй план.