— Все, я отказываюсь от этой работы. К черту кулинарию! — Славик выскочил из кухни и бросился в гостиную, упал ничком на диван.
Лиза постояла минуту, другую. Она не чувствовала обиды. Или возмущения. Она не ощущала ничего. Все придет потом. Обида, удивление: зачем ей все это? Явится знакомое желание: бросить все и исчезнуть.
Лиза ушла в кабинет, плотно закрыла за собой дверь и, едва рассвело, уехала из дому.
Сначала колесила по центру города, который ранним утром был совсем другой. Потом поставила машину в переулке за Тверской улицей и пошла гулять. Бесцельно переставляла ноги, скользила взглядом по витринам, но глаза не цеплялись ни за что. Кроме того, что видели прошлой ночью...
А затем поехала в Библиотеку иностранной литературы и просидела целый день, читая книги о японских клинках.
Вечером, когда Лиза вернулась, кухня была в полном порядке, ковер чист, будто накануне ей все привиделось во сне. Но она сны забывала, поэтому спокойно спросила мужа:
— Ты отдал главу?
— Ага. Ты знаешь, Андрей Борисович сказал, что давно искал рецепт сладкой соленой рыбы...
— О господи! — воскликнула Лиза и кинулась к тряпке.
Желтая тряпка для мытья пола, совершенно сухая, лежала рядом со стиральной машиной. Она схватила ее и накрыла стремительный поток, который ширился у нее на глазах. Выдернула вилку из сети, машина перестала дрожать и завывать. Лиза давила на ткань, что было сил, и — вот оно, то, что обещала реклама! Она поглощала воду так быстро, что казалось, поток ушел в песок. Или — к соседям вниз?
Лиза подняла тряпку и ощутила многообещающую тяжесть в руках. Нет, вот она, голубушка. Воды впиталось столько, сколько не вобрала бы в себя махровая простыня размером два метра на три.
Можно подумать, усмехнулась Лиза, она уже пробовала. Наяву — нет, но мысленно была готова. Потому что всякий раз, включая эту старушенцию, как она называла стиральную машину Славика, внутренне сжималась. Ожидая именно того, что сейчас и произошло.
— Славик, — говорила Лиза, — ну давай выбросим ее на помойку. Сейчас столько разных машин.
— Ее мне купила мама. Это была первая вещь, которую внесли в новую квартиру.
— Но не ты стираешь, а я. Давай мы поставим ее в лоджию, как памятник...
— Нет, Лиза. — В его голосе возникало то, что она называла китайской стеной. И умолкала.
— Дьявол! — Лиза пнула машину. Да, может, сбросить ее с двадцать второго этажа? Она попыталась приподнять, но отступилась. Одной не справиться. Конечно, можно найти желающих во дворе...
Но Лиза представила себе лицо Славика, она почти слышала его слова и, вздохнув, поняла: придется чинить.