– Джерри, ты не видел здесь парня в меховой куртке с нарисованным солнцем? – спросил его Хаскинс.
– Нет, – безразлично ответил тот и скрылся на кухне.
– Белый мех? – снова обратился Хаскинс к Уиллису, – изнутри?
– Именно.
– Точно, видел проклятую куртку. Сейчас, минуту подумаю.
– Подумай-подумай, – Уиллис терпеливо ждал.
Хаскинс повернулся к Дженеро и доверительным тоном спросил:
– Я слышал, ты лычку получил. Лапу заимел?
– Меня давно повысили. Ты что, с луны свалился? – обиделся тот.
– Значит, забыл как-то, – улыбнулся Хаскинс. – Ну и как тебе сладкая жизнь?
– Патрульные забодали! – огрызнулся Дженеро.
– Бывает-бывает.
– Так что с курткой? – прервал их Уиллис.
– Сейчас-сейчас. Дай вспомнить.
Хаскинс взял обеими руками чашку, отхлебнул из нее и спросил:
– Там мой напарник работает?
– Работает-работает. Не беспокойся.
– "Обезьяньи ужимки"! – воскликнул Хаскинс и щелкнул пальцами. – Вот где я ее видел! В витрине. Здесь рядом.
– Хорошо, – кивнул Уиллис. – Кто хозяин магазина?
– Две лесбы с Восьмой. Сразу за магазином, за углом.
– Как их зовут?
– Флора Шнайдер и Фреда как-то там. Не знаю точно. Их все зовут Флора и Фреда.
– Адрес на Восьмой?
– Северная Восьмая, 327. Коричневый дом за углом.
– Спасибо, – сказал Уиллис.
– Спасибо за кофе! – крикнул в кухню Дженеро.
Буфетчик отмолчался.
* * *
Детектив Артур Браун был негром, очень черным, с курчавой головой, крупными ноздрями и полными губами, Он не был похож ни на Гарри Белафонте, ни на Сиднея Пуатьера, ни на Адама Клейтона Пауэлла. Он походил только на самого себя, что, впрочем, было немало при его шести футах четырех дюймах роста и двухсот двадцати фунтах веса. При виде его белые переходили на другую сторону улицы, уверенные, что эта тупая скотина (большой и черный – значит, тупая скотина!) обязательно придушит их или пырнет ножом, а то и похуже что-нибудь придумает, кто его разберет? Даже когда Браун показывал свое удостоверение, многие белые не могли отделаться от подозрения, что это злоумышленник, маскирующийся под офицера полиции.
Вот почему для Брауна было приятным сюрпризом встретиться со свидетелем, не обращавшим внимания ни на его размеры, ни на его цвет. Свидетелем оказалась маленькая старушка с ярко-голубым зонтиком в руке. Зонтик шел к синим глазам старушки, таким же ясным и пронизывающим, как и этот октябрьский день. На голове у нее ловко сидела шляпка с цветком. Если бы старушка была помоложе, ее длинное черное пальто можно было бы назвать макси. При виде входящего в бакалейную лавку Брауна она вскочила на ноги и воскликнула отрывистым, резонирующим голосом: