– Я тоже не курил. Но, вы знаете... – Кастаньеда пожал плечами, – одно бросаешь, другое цепляется.
Он улыбнулся. Улыбка широкая и заразительная. Пепе был всего года на три-четыре моложе Дельгадо, но сейчас вдруг стал похож на подростка.
– Я кололся раньше. Вы в курсе?
– Да, я слышал.
– Я бросил.
– Об этом я тоже слышал.
– Вы удивлены?
– Удивлен.
– Я тоже, – Кастаньеда снова улыбнулся.
Полицейский также ответил ему улыбкой.
– Ну, так что вы от меня хотите?
– Его здорово избили, – продолжал Дельгадо, – обе ноги сломаны, лицо, как котлета.
– Да вы что? А кто?
– Четверо мужчин.
– Надо же! – Пепе покачал головой.
– Прямо на крыльце его дома. Он шел в церковь.
– Да? А где он живет?
– На Южной Шестой.
– Ах, да! Точно! Напротив кондитерской, верно?
– Да. Я вот что хотел у вас спросить. Вашему брату кажется, что этих четверых попросили избить Хуэрту.
– Я вас не понимаю.
– Когда я спросил вашего брата, кто не любит Хуэрту, он сказал: «Любит – не любит, но бить его не станут».
– Ну, и что это значит?
– Это значит...
– Да ничего это не значит, – вдруг сказал Кастаньеда. – Это значит, что ваш брат считает, что Хуэрту избили по чьему-то поручению.
– С чего вы это взяли? Просто он так выразился, вот и все. Мой брат ничего не хотел этим сказать.
– Допустим, что хотел. Допустим на минуту, что кто-то хотел, чтобы Хуэрту избили по чьему-то поручению. И допустим этот кто-то попросил тех четверых оказать ему услугу.
– Ну, ладно, допустим.
– Так вот. Кто эти четверо, вы случайно не знаете?
– Не-а. Слушайте, мне правда хочется курить. Вы подождете? Я схожу за сигаретами.
– Сигареты подождут, Пепе. Там в больнице лежит человек с перебитыми ногами и расквашенным лицом.
– Оно, конечно, так, – Пепе секунду подумал. – Но, может быть, этому человеку нужно было быть поосторожнее? Может, тогда никто и не хотел бы его избить?
– Кто хотел его наказать, Пепе?
– Вы сплетни любите?
– Люблю.
– Хосе толкал кое-что, вы знаете?
– Знаю.
– Травку. До сих пор. Но постепенно человек понимает, что сильные препараты выгоднее. Это только вопрос времени.
– Ну?
– Так, может, кто-то не хотел, чтобы Хосе отравлял район? Я не утверждаю. Но подумать, по-моему, над этим можно.
– Да, подумать можно.
– А может, Хосе волочился за чьей-нибудь женой? Может, у кого-то красивая жена, а Хосе к ней подъезжал? Может, кто-то решил переломать ему ноги, чтобы он не мог цепляться к чужим женам и продавать дрянь местным пацанам? И ему помяли морду, чтобы он это понял. Чтобы не нравился чужим женам. И чтобы пацаны от него шарахались.
Кастаньеда помолчал.
– По-моему, можно над этим подумать.