— Рита, — Мэтт неторопливо приблизился и бережно обнял ее, — как чудесно видеть тебя снова.
Куда подевались приветственные слова, заранее заготовленные Дэвиной для этой встречи?
Исчезли, вылетели из головы, не оставив следа.
Дэвина молча стояла, тесно прижавшись к груди Мэтта, и всем своим существом наслаждалась близостью, о которой так долго мечтала.
— Я боялся, что ты меня забыла, — пробормотал Мэтт, зарываясь лицом в ее волосы.
— Глупый. — Она потянулась к нему и легонько поцеловала в подбородок.
И как будто выстрелила из стартового пистолета.
Она вдруг обнаружила себя и Мэтта на широкой кровати, но не помнила, каким образом они так быстро там очутились.
Его губы шептали ей в ухо бессмысленные нежности, а пальцы осторожно обследовали тело.
— Вели мне остановиться, — шепнул Мэтт, прижавшись лбом к ее волосам и осторожно сжимая груди. — Я слишком стар для тебя и не должен даже затевать это безобразие.
Дэвина вывернулась и закрыла ему рот жгучим поцелуем, воспламенившим обоих.
Огонь спалил все сомнения, болезненно бередившие душу Мэтта. Что значат годы? Любовь не боится морщин. Она все окрашивает в розовый цвет и заставляет парить в облаках.
Зачем он мучается, если Риту не смущает его возраст?
Он очень давно не был с женщиной и сдерживал себя, чтобы не напугать Риту силой своей страсти.
Бережно, думая только о том, чтобы подарить ей счастье, он шаг за шагом вел ее к вершинам наслаждения, и Дэвина подчинялась и отвечала на его ласки так бурно, что сама себе удивлялась.
В свои двадцать четыре года она не была, разумеется, невинной овечкой в вопросах любви, но в объятиях Мэтта узнавала столько нового, будто все происходило с ней впервые. Целиком ему доверившись, она без оглядки приняла его лидерство в старой и вечно новой любовной игре.
Тело Мэтта было крепким, с гладкой кожей, под которой ходили упругие мускулы. Дэвина не пропустила ни сантиметра, исследуя его на ощупь, пока Мэтт не застонал от вожделения.
— Не… спеши, — прошептал он голосом, дрожащим от страсти. Он крепко сжал руки Дэвины и склонился над ней, целуя ее лицо, со лба до подбородка, потом шею, затем спустился к полным грудям, соски которых твердели от его ласки.
Руки Мэтта гладили ее разгоряченные бедра. Поначалу Дэвина пыталась этому воспротивиться, но Мэтт был достаточно опытен, чтобы преодолеть ее скованность.
Лишь когда Дэвине показалось, что она больше не вынесет этой сладкой муки, Мэтт вошел в нее, нежно и одновременно с такой страстью, что она захватила и ее тоже. Раньше Дэвина посмеивалась над женщинами, готовыми на все ради любви только потому, что нашли мужчину, угадавшего и удовлетворившего самые тайные их желания.