Дэвина машинально поинтересовалась условиями.
— Ну, и сколько мы за это получим?
— Пятьдесят долларов на нос. — Голос Элмонда звучал так, словно он сообщает Дэвине о крупном выигрыше. — Здорово, правда?
— Ты шутишь? — Дэвина презрительно фыркнула.
— Ну ладно, ладно, восемьдесят плюс еда и жилье. — Элберт сбавил тон. — Разве этого мало?
— Меньше, чем мало, — процедила Дэвина. — Это смешно. Накинь по сотне сверху, и мы будем работать. Или же вешай трубку и прибереги свой пыл для других идиотов, которые согласятся на такую обдираловку.
— Ну хорошо, хорошо. — Похоже, нервы у Элмонда были на пределе. — Сто десять. Но это мое последнее слово. Венчание состоится в шестнадцать часов, вы сыграете свадебный марш. Когда священник закончит с брачным напутствием и счастливчики поцелуются, ты споешь «Песнь Анны». С восемнадцати часов будут танцы до упаду. В промежутках вы сможете опустошать буфет, а на следующее утро будет еще завтрак с шампанским. Все ясно?
— Все, кроме песни. — Дэвина приложила трубку к другому уху и скорчила гримасу, как будто Элмонд мог ее видеть. — За сто двадцать долларов я не стану петь эту маразматическую песню. Народ помрет со смеху.
— За сто десять, — устало возразил Элмонд.
— Я и говорю, за сто двадцать. Ты хоть разок читал слова? Я имею в виду, в очках и в полном рассудке?
— Никого эти слова не интересуют! — вспылил Элмонд, и Дэвина торопливо отвела трубку подальше от уха. — Так хочет жених, и ты ее споешь, и точка.
— Ладно, — усмехнулась Дэвина. — Спою. За сто двадцать долларов я это сделаю, хотя и буду чувствовать себя идиоткой.
— Главное, чтобы этого никто не заметил. Просто думай о деньгах, когда будешь петь.
Дэвина вздохнула.
— Буду думать о деньгах. И не забудь перевести их на наш счет. Лучше всего — сейчас же.
— Да, черт побери! — Элмонд швырнул трубку, оставив Дэвину наедине с ее мыслями.
Ей предстояло кое-что уладить. Первым делом, позвонить Сэму и отменить свидание с Мэттом. Потом собрать ансамбль, поскольку она никогда не выходила на сцену, не отрепетировав предварительно все номера раз по двенадцать, и наконец следовало забрать из чистки костюм для выступления.
Оставалось только надеяться, что химчистка за это время не подорожала.
Дэвина, вздыхая, набрала номер Саймона Лира.
Кармен была вне себя от радости. Она как ребенок скакала по комнате то на одной, то на другой ноге и хлопала в ладоши.
— Это невероятно! Нет, ну до чего я рада! Мы с Джинни вместе учились в школе. А теперь именно ты будешь петь на ее свадьбе! Вот повеселимся!
— Ну, у меня не будет времени для веселья, — отмахнулась Дэвина, аккуратно вешая на плечики свой костюм, отделанный бахромой. — Ты гостья, а мне придется работать. Не забывай об этом!