Как только Луна окончательно вступила в свои права, на дороге показалось двое мужчин. Их твердая, уверенная походка выдавала их молодость, хотя лица были скрыты за повязкой из темно-зеленой клетчатой ткани, открывающей только блестящие в лунном свете яркие глаза. Холодная ночь заставляла их мускулы немного подергиваться, но быстрая ходьба не позволяла замерзнуть окончательно. Высокие сапоги со шпорами уже порядком запылились, когда мужчины подошли к назначенному месту. Посреди пустынного пейзажа был разведен высокий костер, собравший несколько десятков людей. Все: и мужчины, и женщины были одеты примерно также как и путники — в темные джинсовые костюмы и теплые рубашки из штапеля. На головах у них были либо повязки, либо шляпы, а на ногах сапоги, длиной до середины голени, на широком каблуке в 1–2 сантиметра высотой.
Странники подошли к самому пожилому из людей и, прошептав ему что-то на ухо, присоединились к остальным. Их приход возымел на толпу приободряющее действие. Было видно, что они ждали их прибытия, и, судя по всему, уже одно их появление, было радостным событием.
Через несколько минут старик, к которому в первую очередь обратились наши путешественники, подозвал к себе одного из мужчин, стоящего несколько поодаль ото всех и, видимо, плохо представляющего себе, что здесь происходит. Тем не менее, на призыв он откликнулся.
— Ну что ж, теперь настало время тебя очистить. Ведь именно для этого ты пришел к нам. — Громким низким голосом произнес старик, обращаясь к мужчине.
Тот ничего не ответил, несколько оторопев от происходящего. Его жутко колотило то ли от холода, то ли от страха, но он старался держаться.
— Ты не должен бояться. — Спокойно заверил его старик. — Через это должен пройти каждый. Каждый из нас уже прошел через это и теперь настал твой черед. Ты шел к этому долго. Мы готовили тебя и ждали, когда ты сможешь вступить на дорогу очищения. Не каждому суждено вкусить плоть Великого Бога и ощутить дыхание Великой Матери. Только прошедший все тяготы может принять их с достоинством.
Каждое слово резким гулом отзывалось в голове у того молодого мужчины и внушало ему еще больше страха, но теперь отступить он не мог и ответ на последний, решающий вопрос был предрешен.
— Мы должны предупредить тебя в последний раз — готов ли ты? Хочешь ли ты этого и примешь ли ты на себя груз ответственности, который будет возложен вместе с даром, полученным сегодня? Ибо если в твоей душе есть хоть капля сомнения, если ты испытываешь страх, если ты не хочешь и не можешь принять этого, то мы не должны были собираться. Мы не можем решить за тебя это, мы могли лишь подготовить тебя к этому. Так скажи теперь в первый и последний раз — готов ли ты?