Ход оказался тактически неверным, потому что мама присела на подлокотник кресла, еще раз заглянула дочери в глаза и участливо спросила:
– Яночка, у тебя что-то случилось?
– Мама! У меня ничего не случилось, просто я не хочу есть! – гораздо более распространенным предложением ответила Яна.
Это объяснение маме тоже почему-то показалось подозрительным. Она поджала губы и строго сказала:
– Ну-ка посмотри мне в глаза!
Удивленная Яна подняла голову:
– Ну смотрю! И что?
Мама вгляделась в ее зрачки, нервно облизнула губы и каким-то новым голосом спросила:
– А ты... случайно... чего-нибудь... не употребляешь?
– Чего?! – взвилась Яна.
– Ну, не надо так сердиться. Я же просто так спросила. На всякий случай, – виновато зачастила мама. – Главное же, предупредить несчастье... а то потом, сама знаешь, уже ничего нельзя будет сделать...
– Мама! Ты совсем сошла с ума! Я не наркоманка! Я не курю, не пью и даже не беременная!
Мама всхлипнула и закрыла лицо кухонным полотенцем. Яна поняла, что переборщила. Она обняла маму за плечи и, как могла, ласковее сказала:
– Ну... ладно... не сердись... Мне просто не нравится, когда меня подозревают во всяких гнусностях. Если хочешь, я даже могу чего-нибудь съесть!
После ужина, который Яна с трудом в себя впихнула, чтобы только порадовать маму, она еще раза четыре позвонила Таньке. Той по-прежнему не было дома. В одиннадцать тридцать пять самохинская мамаша раздраженным голосом сказала, что Таня уже спит и что Яне неплохо было бы последовать ее примеру.
Ночью Яна Кузнецова спала плохо, окончательно проснулась слишком рано и еле дождалась того времени, когда можно будет зайти за Танькой. Она застала ее крутящейся у зеркала в своей собственной роковой блузочке. Самохина завязала высоко на затылке хвост, потом распустила его и завязала два хвостика над ушами, потом распустила и их, расчесала волосы щеткой и, заглянув через зеркало в глаза Яне, спросила:
– Вроде бы так лучше, да?
Яна была согласна, что так лучше, но намеренно небрежно бросила:
– По-моему, с хвостами оригинальней.
– Ты думаешь? – с сомнением в голосе переспросила Таня, и Яна почувствовала, что завязывать хвосты над ушами она не будет.
Так оно и случилось. Самохина крутанулась на одной ножке и, обернувшись таким образом к Яне, счастливо пропела:
– Если я буду снова завязывать хвосты, мы в школу опоздаем. Я уж лучше так!
– Конечно, лучше так, – изо всех сил старалась сдержать раздражение Яна, – потому что ты еще должна успеть снять блузку. Меня вчера мама уже спрашивала, куда я ее дела, – вдохновенно соврала она.