– А что, если нет? – спросил Папаша.
– О чем это ты?
– Что тогда нам делать? Ну, если они засыпались.
– Об этом тут же скажут по радио. Весь народ сейчас только того и ждет, чтобы ему объяснили, что творится в городе. Такую информацию они постараются сразу же сообщить. Ну, а тогда мы тут же смоемся.
– А что, если они сообщат полицейским, где мы находимся?
– Они не засыплются, – сказал Чак.
– Ну а вдруг... Да еще расскажут о нас, что тогда?
– Они этого не сделают.
– А ты уверен?
– Перестань каркать, – окрысился Чак. Потом он помолчал немного и уже более спокойным тоном продолжал: – Нет, такого они не сделают.
* * *
Из зала ожидания вышел патрульный полицейский. Он окинул взглядом стоявший на стоянке маленький рефрижератор с мороженым, посмотрел на расстилавшуюся перед ним реку, глубоко втянул в легкие сыроватый апрельский воздух и, задрав голову, уставился взглядом в полыхающее багровыми отблесками небо в южной части города. Он совсем не ощущал себя фактором в теории вероятности. Он просто был одним из тех полицейских, которых то ли намеренно, то ли просто по недосмотру оставили на их обычных постах, вместо того, чтобы срочно перебросить в район бедствия. Он знал о том, что на реке Дикс полыхает огромный пожар, но в территорию его обхода входило примерно тридцать городских кварталов по берегу реки Харб, начиная с паромной пристани и вплоть до водонапорной башни на Сорок первой Северной. Он не имел точного представления о подлинных масштабах того, что творилось в южной части района, и уж конечно, ему не могло прийти в голову, что грузовичок мороженщиков, стоявший всего в трех метрах, скрывал в своем кузове два с половиной миллиона долларов.
Он был зауряднейшим полицейским, который заступил на смену в три сорок пять дня и будет сменен другим таким же полицейским в одиннадцать сорок пять вечера, и он вовсе не ожидал каких-нибудь чрезвычайных событий вот здесь вот, у пристани паромной переправы, соединяющей Айсолу с другим сонным и спокойным районом города, который назывался Маджестой. Так, подбоченясь и запрокинув голову, он простоял еще немного, разглядывая небо, а потом неторопливой походкой двинулся по направлению к грузовичку с мороженым.
– Спокойно, – шепнул глухой.
– Он идет прямо к нам!
– Спокойно!
– Приветик, – сказал патрульный полицейский.
– Привет, – самым любезным тоном отозвался глухой.
– Дайте-ка попробовать этого вашего мороженого с орехами, – сказал патрульный.
* * *
С огнем на стадионе удалось наконец кое-как справиться, и лейтенант Бернс при помощи трех регулировщиков движения смог навести относительный порядок среди сбившихся кучей машин, после чего стал наблюдать за погрузкой в машины скорой помощи раненых, обгоревших и покалеченных в этой страшной давке. Одновременно с этим Бернс старался быть в курсе и прочих событий, происходящих во вверенном ему районе. Донесения, поступавшие вначале тоненьким ручейком, внезапно начали набирать силу стремительного водопада. Зажигательная бомба, подложенная в магазин красок и прочих товаров для живописцев, вызвала пожар, распространившийся на целый квартал. Бомба, подложенная в рейсовый автобус на Калвер-авеню, взорвалась именно в тот момент, когда автобус оказался на перекрестке, что немедленно создало огромную пробку. А тут еще и новые звонки с угрозами, звонки людей, просто охваченных паникой, а в довершение ко всему, в разгар всей этой заварухи началась стычка между подростковыми бандами на Десятой Южной. Только этого еще не хватало! Хоть бы эти подонки перестреляли там друг друга!