Затем Гарри поставил на всех четырех романах свое имя, издал их, получив прибыль в четыреста миллионов долларов, а потом и экранизировал, в связи с чем сумма доходов от осквернения шедевров великой русской литературы возросла до полутора миллиардов.
К счастью, эти фантастические приключения уступленных за сущие гроши авторских прав Федора Михайловича Достоевского не были известны Льву, в связи с чем, вернувшись на родину, он ощутил себя не только баснословным богачом, но и ловким дельцом, способным провернуть самое невероятное дело. Благодаря этому обстоятельству он, окрыленный заокеанским вояжем, в течение месяца удесятерил свой капитал. А потом, как и пристало вырожденцу, окружил себя роскошью и погрузился в пучину порока.
Вначале было весело. Очень весело. Ночные клубы, гипнотизирующий шарик рулетки, бархатистые голоса лакеев, извивающийся в подобострастных телодвижениях секретарь, мерседес, стремительно несущий хозяина по ночной Москве к новым неизведанным приключениям, подпольные бои гладиаторов, новые континенты и неизведанные страны, возрождающая из утреннего пепла парная, девушки, много девушек, очень много не похожих друг на друга девушек – все это волновало, наполняло сердце чувством самоуважения, стремительно разгоняло по жилам горячую кровь…
Однако все это продолжалось недолго. Внезапно, проснувшись, как обычно, в четыре часа дня, Лев ощутил странную потребность в настоящей любви. Крепкой – такой, чтобы навсегда. Хотя он и не имел ни малейшего представления о том, что же это такое и как это можно в себе обнаружить, если вдруг это случится.
Положение было отчаянным еще и потому, что Лев был человеком асоциальным. Он не был ни бизнесменом, ни юристом, ни врачом, ни чиновником. Никем не был. И, следовательно, не имел устойчивого круга общения, где можно было бы встретить ту единственную, которую можно было бы полюбить, потеряв голову от сладостного безрассудства. Из женщин Льва окружали только лишь проститутки. Впрочем, многие из них были и задушевными, и обаятельными, и умными, и образованными. Но сословные предрассудки предполагали, что любовь к продающейся за деньги женщине не то чтобы постыдна, но психически невозможна.
В тот же вечер Лев, словно робот, не имеющий внутри себя никакой иной программы, отправился в казино «Карусель», где, тупо глядя на вращающуюся рулетку, на нервно подпрыгивающий шарик, пребывал в прострации, механически кидая жетоны на случайные клетки. И вдруг, когда ночь была уже на исходе, Лев нечаянно соприкоснулся над столом с женской рукой – слегка, лишь фалангой безымянного пальца. И тут же испуганно отдернул руку, ощутив явственный удар током. Удивленно поднял глаза и сразу же, в сладостном ужасе, провалился в черную бездну устремленного на него инфернального взора. С этого мгновения он уже не понимал, хороша ли внешне стоящая перед ним женщина, или, напротив, уродлива. Это не имело для него ни малейшего значения.