Карелла не мог заснуть.
Он думал о том, что в театре работало слишком много людей. Даже если лейтенант даст ему в помощь еще одного человека, то и тогда потребуется минимум неделя, чтобы допросить всех, кто занят в этом шоу. На смерть Пако Лопеса никто не обратил внимания.
А вот гибель молодой Андерсон была отмечена в дневной газете, и возмущенные журналисты требовали найти и обезвредить «маньяка, совершившего преступление».
Газетчики не знали, да и Карелла не собирался им рассказывать, что некто Пако Лопес был убит из того же ствола. Журналистам бы очень понравилось обсасывать «вероятную» романтическую связь (такая вероятность приходила на ум Карелле) между молоденькой танцовщицей и пуэрториканцем, торговцем наркотиками. Такая история дала бы обильную пищу для новостей по телевидению – тележурналисты запрыгали бы от радости. В конце концов, в шоу были две танцовщицы-пуэрториканки... Ну, необязательно пуэрториканки. Карелла только спросил, были ли «латиносы»в шоу, и Тина Вонг сказала ему, что были две девушки. А это могли быть кто угодно: пуэрториканки, кубинки, доминиканки, колумбийки. Только назови – в городе найдутся любые. И обе лесбиянки. Карелла подумал: хотя бы одна из них имела отношение к нюхательному порошку? И еще он подумал, не знала ли одна из них Пако Лопеса? В шоу было занято сто четырнадцать человек, из них один или несколько человек могли быть связующим звеном между Салли Андерсон и Пако Лопесом. Если вообще между ними была какая-то связь, помимо ствола тридцать восьмого калибра, выстрелами из которого были убиты оба.
Давайте все-таки представим себе, что это был не псих, думал Карелла. Давайте будем думать о разумном убийце, который укокошил этих двоих, имея на то очень разумную причину.
Он лежал, уставившись в потолок.
– Слишком много людей занято в шоу, – ворчал он.
* * *
Уиллис пытался объяснить, почему он не заметил Трусоватого бандита, когда тот вошел в прачечную. Они послали за пиццей и теперь сидели в относительной тишине комнаты детективов, смакуя горячее блюдо с анчоусами и красным перцем, прихлебывая ужасный колумбийский кофе, который сварил Мисколо. Детектив Берт Клинг сидел вместе с ними, но почти не ел и больше помалкивал.
Эйлин помнила его волчий аппетит и поэтому решила, что он сейчас на диете. Да и на вид он словно похудел – с их последней встречи прошло несколько лет, он казался изможденным, бледным и, пожалуй, каким-то неприбранным. Его гладкие светлые волосы торчали пучками над воротником сорочки и над ушами, воротник казался потертым, костюм – неглаженым, а на галстуке были пятна. Эйлин решила, что он пришел с наблюдательного поста. Может быть, он намеренно выглядел потрепанным и усталым. Может быть, тени под глазами также были частью роли, которую он играл на улице. В таком случае он заслужил не просто похвалу, а даже премию от полицейской академии.