В тот день, когда домик Элли раздавил Гингему, Урфина не было возле колдуньи: он ушел по ее делам в отдаленную часть Голубой страны. Известие о гибели волшебницы вызвало у Джюса и огорчение, и радость. Он жалел, что потерял могущественную покровительницу, но рассчитывал воспользоваться теперь богатством и властью волшебницы.
В окрестностях пещеры было безлюдно. Элли с Тотошкой ушли в Изумрудный город.
У Джюса появилась мысль поселиться в пещере и объявить себя преемником Гингемы и повелителем Голубой страны — ведь робкие Жевуны не сумеют этому воспротивиться.
Но задымленная пещера со связками копченых мышей на гвоздиках, с чучелом крокодила под потолком и прочими принадлежностями волшебного ремесла выглядела такой сырой и мрачной, что Урфин содрогнулся.
— Брр!.. — пробормотал он. — Жить в этой могиле? — Нет уж, благодарю покорно!
Урфин начал разыскивать серебряные башмачки колдуньи, так как он знал, что Гингема дорожила ими больше всего. Но напрасно он обшаривал пещеру, башмачков не было.
— Ух-ух-ух! — насмешливо раздалось с высокого насеста, и Урфин вздрогнул.
Сверху на него смотрели глаза филина, светившиеся желтым светом во мраке пещеры.
— Это ты, Гуам?
— Не Гуам, а Гуамоколатокинт, — сварливо возразил филин.
— А где другие филины?
— Улетели.
— Почему ты остался?
— А что мне делать в лесу? Ловить птиц, как простые филины и совы? Фи!.. Я слишком стар и мудр для такого хлопотливого занятия.
У Джюса мелькнула хитрая мысль.
— Послушай, Гуам.. — Филин молчал. — Гуамоко… — Молчание. — Гуамоколатокинт!
— Слушаю тебя, — отозвался филин.
— Хочешь жить у меня? Я буду кормить тебя мышами и нежными птенчиками.
— Не даром, конечно? — буркнула мудрая птица.
— Люди, увидев, что ты мне служишь, посчитают меня волшебником.
— Неплохо придумано, — сказал филин. — И для начала моей службы скажу, что ты напрасно ищешь серебряные башмачки, их унес маленький зверек неизвестной мне породы.
Зорко оглядев Урфина, филин спросил:
— А когда ты начнешь есть лягушек и пиявок?
— Что? — удивился Урфин. — Есть пиявок? Зачем?
— Затем, что эта пища положена злым волшебникам по закону. Помнишь, как добросовестно Гингема ела мышей и закусывала пиявками?
Урфин вспомнил и содрогнулся: еда старой волшебницы всегда вызывала у него отвращение, и во время завтраков и обедов Гингемы он под каким-нибудь предлогом уходил из пещеры.
— Послушай, Гуамоко… Гуамоколатокнит? — заискивающе сказал он, — а нельзя ли обойтись без этого?
— Я тебе сказал, а дальше твое дело, — сухо закончил филин.
Урфин со вздохом собрал кое-какое имущество колдуньи, посадил филина на плечо и отправился домой.