– Да тише вы! – увещевал полицейский. – Не надо кричать!
– Не кричать? – гремела женщина. – Как я могу не кричать? Этот человек...
– Кончайте базар! – взорвался второй полицейский. – Хотите, чтобы сюда прикатил комиссар?
Карелла пробрался сквозь тесную толпу ребятишек. Он сразу узнал полицейских и подошел к тому, который был ближе:
– В чем дело, Том? Женщина расплылась в улыбке.
– Стиви! – воскликнула она. – Dio gracias[3]. Скажи этим бестолочам...
– Привет, мама Лу, – поздоровался Карелла.
Мама Лу, очень полная женщина с черными волосами, собранными сзади в пучок, и белой, как алебастр, кожей, была одета в свободное шелковое кимоно. Ее необъятный бюст, начинавшийся, казалось, прямо от шеи, вздымался, словно морская пучина. Аристократическое лицо с изящными чертами хранило благочестивое выражение. Из всех содержательниц публичных домов в городе она пользовалась самой дурной славой.
– В чем дело? – спросил полицейского Карелла.
– Этот парень не хочет платить, – ответил тот. Это был небольшой мужчина в легком костюме в полоску. Рядом с мамой Лу он казался еще меньше ростом. Под носом у него чернели небольшие усики щеточкой, темные волосы беспорядочно падали на лоб.
– То есть? – переспросил Карелла.
– Не хочет платить. Был наверху, а теперь собирается улизнуть.
– Я всегда говорю им: сначала получите dinero[4], – закудахтала мама Лу. – Сначала dinero, потом – amor[5]. Нет. Эта бестолочь, эта новенькая, она вечно забывает. А теперь видишь, что из этого получается. Скажи ему, Стиви. Скажи, пусть отдаст мои деньги.
– Ты стала небрежно вести дела, Лу.
– Да, да, знаю. Но скажи ему, пусть отдаст мои деньги. Стиви! Скажи этому Гитлеру!
Карелла взглянул на мужчину, который пока не вымолвил ни слова, и только теперь заметил сходство. Тот стоял возле мамы Лу, скрестив на груди руки и поджав губы под щеточкой усов. Глаза его метали молнии.
– Вы детектив? – неожиданно спросил он.
– Да, – ответил Карелла.
– И вы допускаете в городе подобные вещи?
– Что именно?
– Открытую проституцию.
– Я не вижу никакой проституции.
– Вы что, сводник? Или инкассатор у здешних шлюх?
– Мистер... – начал Карелла, но Хейз легонько тронул его за руку. Создавшаяся ситуация была чревата осложнениями, и Хейз сразу понял это. Не замечать – одно дело. Открыто покрывать – совсем другое. Он чувствовал, что, независимо от взаимоотношений Кареллы с мамой Лу, сейчас не время лезть в бутылку. Один звонок в Главное управление – и не оберешься неприятностей.
– Нам нужно кое-кого повидать, Стив, – сказал он.
Их глаза встретились, и Хейз понял, что его послали ко всем чертям.