От вершины берегового обрыва тянулся широкий травянистый луг, а за ним шли буковые леса, пройдя которые, можно было попасть на опушку поляны с волнующимся на ветру травяным ковром и увидеть там лошадей. На заросшей папоротниками окраине леса попадались кое-где кроличьи норы. Уг-Ломи и Юдена часто лежали здесь, спрятавшись в папоротниках и держа наготове свои метательные камни, в ожидании, что маленький кроличий народец выйдет поглодать зеленую травку и порезвиться перед закатом солнца. И пока Юдена в безмолвном внимании смотрела, не сводя глаз, на кроличьи норы, взгляд Уг-Ломи постоянно переносился сквозь зеленую листву туда, к этим удивительным, пасущимся на лугу пришельцам.
Он смутно чувствовал грациозность и гибкость их Движений. Когда заходило солнца и наступала вечерняя прохлада, лошади оживлялись, начинали гоняться друг за другом, ржали, скакали, трясли своими гривами, описывая большие круги, и при этом иногда подходили так близко к Уг-Ломи, что удары их копыт звучали, как быстрые раскаты грома. Выходило до того красиво, что Уг-Ломи ужасно захотелось побегать с ними. По временам та или другая из лошадей принималась кататься по траве, подбрасывая вверх все свои четыре копыта, казавшиеся очень страшными. Но это катанье было для Уг-Ломи несравненно менее привлекательным…
Когда он наблюдал за лошадьми, смутные образы рождались в его уме и что было причиной того, что жизнь двух кроликов продлилась еще некоторое время. И когда он спал, он тоже думал о лошадях, и тогда его мысли становились отчетливее и смелей, — так всегда было в те отдаленные дни. Во сне он подходил к лошадям и бился с ними, противопоставляя метательный камень их копытам, но они вдруг превращались в людей или, по крайней мере, в человеческие тела с лошадиными головами, и он просыпался, обливаясь холодным потом.
На следующий день утром, когда лошади паслись на лугу, одна кобыла заржала, и весь табун увидел Уг-Ломи, приближающегося к ним с подветренной стороны. Все перестали есть и смотрели на него. Уг-Ломи не подходил к ним прямо, а шел, пересекая луг, смотря на что угодно, но только не на них. Он воткнул три листа папоротника в свои спутанные волосы, что придавало ему крайне странный вид, и шел самым медленным шагом.
— Что это стоит там? — спросил Вожак Табуна, сообразительный по природе, но еще неопытный жеребец.
— Это похоже скорее всего на переднюю часть животного, — сказал он. — Передние ноги и грудь с головой, но без задней части.
— Это одна из маленьких обезьянок, — проговорила Старшая Кобыла. — Особый род речных обезьян. Они очень часто встречаются на равнинах.