Фордовские фары ощупали темную полоску дороги, осветили здание старой фермы, описали полукруг, пока машина разворачивалась, а потом замерли, упершись в стену. Дверца водителя отворилась, и из машины вышел довольно молодой человек, на вид неполных тридцати. Он на мгновение исчез в темноте и тут же оказался у входной двери фермы. Он тихонько трижды постучал в дверь и принялся ждать.
– Эдди? – спросил из-за двери женский голос.
– Это я, Кэти, открой.
Дверь широко распахнулась и льющийся из передней свет осветил промерзшую землю. Девушка попыталась вглядеться в темноту двора.
– А Сай где? – спросила она.
– Он еще в машине. Сейчас и он придет. А ты что – так и не собираешься поцеловать меня?
– Ох, Эдди, Эдди, – сказала она и бросилась в его объятья. Это была женщина не старше двадцати четырех лет, но она не относилась к той категории женщин, которых в двадцать четыре года все еще можно называть “девушками”. Потому что несмотря на общую миловидность, красота ее лица перекрывалась изрядным налетом суровости, как будто позолота его стерлась от частого и не всегда правильного употребления. Кэти Фолсом была именно женщиной в свои двадцать четыре года, а очень может быть, что когда-то она была женщиной и в двенадцать лет. На ней была прямая черная юбка и синий свитер с закатанными выше локтя рукавами. Волосы ее были явно выкрашены, поскольку у корней и на проборе просматривалась неширокая полоска более темного цвета, но у Кэти это не выглядело ни дешево, ни недостаточно аккуратно, потому что каждому становилось ясным с первого взгляда, что о таких мелочах она просто не думает. Она так крепко прижимала к себе своего мужа, что только теперь можно было понять ту меру отчаяния, с которой она его ждала с тех самых пор, как он отъехал от этой фермы еще совсем засветло. Она жадно покрывала его лицо поцелуями, продолжая держать его за талию, а потом, чуть откинувшись, пристально вгляделась в его лицо. Несмотря на пристальность, взгляд был настолько нежным, что нежность эта, видимо, привела в замешательство даже ее самое, и чтобы как-то прикрыть смущение, она коснулась рукой его щеки со словами “Эдди, Эдди”.
– У тебя все в порядке? – спросила она озабоченно. – Все ли сошло благополучно на этот раз?
– Все прошло как по маслу, – сказал Эдди. – А как тут? Никаких неприятностей?
– Ничего здесь не было. Но все равно я сидела все это время как на иголках. Я все время только и твердила себе: “Это в последний раз. Господи, сделай так, чтобы у них все получилось”.
– Все прошло именно так, как мы и рассчитывали, – он немного помолчал. – Не найдется ли у тебя сигаретки, дорогая?