Во главе полицейской лаборатории стоял человек, которого звали Сэмом Гроссманом, и был он в чине лейтенанта.
В глазах любого дилетанта лаборатория казалась просто помещением, заполненным длинными белыми столами и высокими зелеными стеллажами. Одни столы были освещены флуоресцентным, другие – ультрафиолетовым светом, а на стеллажах хранились образцы бирок всех прачечных города, пистолетов всех систем и калибров, патронов к ним, гильз, пуль, рисунков покрышек, аналитические таблицы и образцы стекла, образцы растений и вообще всего на свете, что может быть использовано в случае необходимости, чтобы путем сравнения дать заключение по поводу присланного на обследование предмета, относительно которого имелись подозрения в том, что он был использован при совершении преступления. А такие подозрительные предметы поступали в лабораторию ежечасно, причем в любой день недели. На заключение могли поступать самые различные предметы – от осколков стекла передней фары автомобиля, сбившего пешехода и скрывшегося с места происшествия до отрезанной руки, завернутой в обрывок “Нью-Йорк Таймс”, на котором сквозь кровавые пятна просматривались объявления о продаже недвижимости. Далеко не всегда приятно было работать с подобными пакетами, часть из которых подбрасывалась на порог лаборатории, подобно сироткам в канун Рождества. Иногда работа эта была просто отвратительной и люди со слабыми нервами или желудками поскорее старались добиться перевода в бюро криминальной идентификации или даже в морги каких-нибудь местных больниц. Видите ли, сталкиваться с насильственной и внезапной смертью в ходе активных служебных действий – это одно дело. Но совсем другое дело встречаться с нею, когда смерть должна быть сведена к некой научной формуле, когда приходится иметь дело с отрезанными конечностями или мельчайшими капельками чьей-то спермы, исследовать тончайшие волоски и ниточки, прилипшие к тупым орудиям убийства, всесторонне исследовать пули, расплющенные или деформированные при столкновении с костью. Воображение может весьма разыграться при виде всех этих побочных продуктов и подручных средств человекоубийства и прочих преступлений. Длинный белокурый волос, прилипший к рубящей поверхности топора, способен громче и настойчивей взывать к вашей совести и чувству долга, чем вид окоченелого женского трупа, лежащего в морге. Недосказанность – могущественное оружие поэтов и писателей с самого момента возникновения литературы – давно уже превратилась здесь в тот оселок, на котором специалисты-криминологи оттачивают свои эмоции. Сэм Гроссман, человек весьма эмоциональный по своей природе, но вынужденный в силу особенностей своей профессии проявлять крайнюю сдержанность, руководил своей лабораторией с бескомпромиссной твердостью христианского миссионера, исполняющего свой долг где-нибудь в дебрях Африки. Ведь лаборатория – и Гроссман отлично знал это – могла значительно сократить срок расследования и облегчить труд оперативных работников.