Сигналом к завершению этапа, на котором возможны перестроения массивных боевых цепей, был, естественно, сам бой. Его начало. Как только противник открывал огонь, перестраиваться становилось опасно и бесполезно. А Малярийкин отдал приказ второй линии об отходе даже с некоторым опозданием, ведь фактический обстрел подконтрольного ему отряда уже начался. С другой стороны, шапроновцы долбили сейчас передовую линию его маленькой армии, и вторая линия, то есть машины второго эшелона, могла свободно уйти с направления удара, ничем не рискуя. В этом смысле Малярийкин как командир никаких правил не нарушил. Вопрос же «к чему это приведет?» оставался почти риторическим. Все решала практика. Фактическая победа. Или ее отсутствие.
Малярийкин полагал, что глубокое эшелонирование обороны в танковом поединке того типа, который они вели, было ни к чему. Более того – оно было излишним и чреватым дополнительными потерями. Пушки шапроновской линии шмаляли вперед почти без разбора. И чем гуще оказывалось построение Малярийкина, тем большей становилась вероятность попаданий. Соответственно, убрав вторую цепь с линии огня, Маляр «разредил» собственные позиции и снизил вероятность попаданий.
Обычно эшелонирование танковой обороны применялось либо для прорыва, либо для воспрепятствования вражескому прорыву. В данном случае перед Малярийкиным не стояла ни та, ни другая задача. За кормой двух его цепей не было населенных пунктов или объектов (например, флага), которые следовало удержать. Соответственно, упорствовать в обороне пшеничного поля и развернувшейся за ним арбузной бахчи не было ни малейшей необходимости. С другой стороны, никаких подобных целей не было и за линией Шапронова, поэтому не стоило рисковать и глубоко вклиниваться, а уж тем более пробивать вражеские шеренги.
Но у решения Малярийкина был и минус. Маляр все же существенно сокращал (да что там существенно – ровно в два раза) численность своих машин на главном направлении вражеского удара. В условиях интенсивного и яростного противостояния, когда дело могло пойти на принцип и машины одной команды стали бы в упор выбивать машины противника, не жалея себя, численный перевес шапроновцев на поле мог привести к тому, что первую цепь Малярийкина просто выбьют, воспользовавшись численным превосходством.
Предугадать тут ничего нельзя. Оставалось только ждать.
Почти обрадованный подобным итогом собственных размышлений, Малярийкин решил отставить аналитику на время в сторону и непосредственно вступить в бой. Как показала практика на прошлой локации, использование «Мамонта» не в качестве командного пункта, а в качестве обычной строевой машины, крайне эффективно. Недаром его танк являлся самым дорогим!