С фотографии на него смотрело знакомое лицо. Знакомое, но страшно искаженное гримасой нечеловеческой боли.
Элена. Ведущая телешоу. Правая рука бандитского клана чехов. Организатор подставных боев. Единственная женщина в его жизни, добровольно делившая с ним постель.
Жуткая гримаса на фотографии, неестественно вывернутый рот и бледная кожа удивительно напоминали Малярийкину изуродованное личико Ники в их с Калмышевым мастерской. Две мертвые девушки были странно похожи. Различие заключалось в одном. Труп Ники вызывал у Малярийкина чувство отчаяния и невыносимого горя…
А вот мертвое лицо Элены Прекрасной – лишь приступ странного облегчения, словно с души сняли камень.
* * *
Малярийкин убрал фотографии, достал из рюкзака, валявшегося под столом, пачку денег. Осторожно обернулся – бармен по-прежнему спал.
– Тебе, – сказал он, кидая лаве на стол. – Мы с командором сделали ставки на наш с тобой проигрыш. И я уверен, ты не меньше нас заслужил право нажиться на этой сомнительной чести. За сим и звали. Спасибо тебе, Иваныч. Надеюсь, ты не в обиде, что заставили играть в подставном бою.
– Да что уж там, – невнятно пробубнил Байбулатов, с некоторым удивлением прибирая бабки.
После этого, абсолютно молча, друзья – а теперь, пожалуй, их наконец-то можно было назвать таковыми – снова сдвинули кружки. Выпили.
Прошлое было кончено. Будущее наступало. Никто из троицы еще не знал, что ждет его впереди. Байбулатов, во всяком случае, намеревался остаться в Скайбоксе и продолжить тренировать молодняк. Ведь деньги деньгами, а профессия профессией. Да и ничего иного он попросту делать не умел.
А вот Маляра с Шапроновым ожидала долгая ледяная дорога. Осень в Сибири наступала резко – с холодным ветром с Таймыра приходили холод и снег, и жаркое, почти летнее сентябрьское утро с легкостью могло смениться к вечеру ледяными порывами со всполохами снежинок. Маляр, думая о новой дороге и вспоминая свою последнюю поездку из «наш-ангара» за фуражом, сам того не замечая, вдруг засвистел себе под нос старую мелодию от местной радиостанции «КТО». Энергичную, но довольно печальную:
Металл орудья в клочья рвут,
Машины в ужасе ревут,
Но с поля мертвых не бегут.
Ползут в огне!
Так близко смерть, коса свистит
Над головой. Смотрю в зенит,
Там враг безумный к нам спешит
В стальном коне!
Он сеет смерть вокруг меня:
Поток свинца, поток огня.
Хранит нас не Господь – броня.
Мы как во сне!
Я жерло пушки разверну
Болванку в глотку затолкну
И призываю Сатану
На помощь мне!
Снаряд летит неумолим
Проклятьем гневным, роковым
И поднимает черный дым –