– Рас нам не доверяет. Придется оставить эскорт здесь и дальше идти одним.
– Ну нет! – воскликнул граф. – Нет-нет, я против, категорически против! – Потребовалось почти десять минут уговоров с поминутными ссылками на генерала Бадольо, чтобы граф изменил свою позицию. Он с жалким видом забрался обратно в «роллс», и Джино грустно взглянул на него с переднего сиденья, когда освещаемая луной машина двинулась дальше, без эскорта, страшно одинокая и уязвимая, вслед за темной фигурой всадника на косматом пони.
Перед ними открылась узкая каменистая долина, прорезавшая тянущийся вверх горный массив, и им пришлось оставить «роллс» и дальше идти пешком. Джино и Джузеппе тащили деревянный ящик, а граф с пистолетом в руке, спотыкаясь, брел по предательскому склону, сплошь усыпанному валунами и щебнем.
Перед ними открылась упрятанная в глубине гор впадина, похожая на блюдце, по краям которой виднелись едва заметные фигуры часовых, а посредине стояла большая кожаная палатка. Вокруг нее были привязаны несколько косматых горных лошадок, а ее внутренность освещалась коптящими керосиновыми лампами и была заполнена множеством сидящих воинов. В неярком свете их лица казались настолько темными, что разглядеть было можно лишь белки их глаз да поблескивающие зубы.
Политический советник вышел вперед, обойдя графа, прошел по проходу туда, где виднелась закутанная в шамма фигура, устроившаяся под двумя лампами на куче подушек. По бокам от нее сидели две женщины, еще совсем молодые – с тяжелыми грудями, светлокожие, разодетые в яркие шелка и увешанные грубыми серебряными украшениями, которые болтались у них в ушах и свисали с их длинных, грациозных шей. Глаза у них были темные, смотрели они гордо и смело, и в другое время и при иных обстоятельствах граф, несомненно, проявил бы к ним большой интерес. Но сейчас колени у него дрожали и подгибались, сердце стучало как паровой молот. Политическому советнику пришлось даже тащить его вперед.
– Это будущий император, – прошептал советник, и граф внимательнее посмотрел на жирного изнеженного денди, развалившегося на подушках. Его толстые пальцы были сплошь унизаны кольцами и перстнями, веки накрашены, как у женщины. – Рас Куллах, вождь племени галла.
– Поприветствуйте его подобающим образом от моего имени, – велел ему граф. Голос его от напряжения звучал хрипло.
Рас рассматривал графа изучающим взглядом, пока советник произносил длинную и цветистую речь. На раса, несомненно, произвела должное впечатление высокая фигура графа в мрачном черном мундире. В свете ламп блестели его знаки различия, тяжелый крест с эмалью на шелковой муаровой ленте светился как маяк. Глаза раса скользнули вниз и остановились на украшенном драгоценными камнями кинжале и пистолете с накладками из слоновой кости на рукояти, – оружии богатого и благородного воина, – висевшем на поясе графа, после чего он снова посмотрел графу в глаза. Они тоже горели яростным фанатичным огнем, благородные черты были искажены злобной и угрожающей гримасой, лицо налилось кровью, брови нахмурились. Он дышал как загнанная лошадь. Но рас принял признаки утомления и невероятного страха за боевую ярость настоящего берсерка. Это произвело на него должное впечатление и привело в благоговейное состояние.