Кейси не встречался с Колби во время войны, но они знали друг друга по линии организации ветеранов разведки, а среди них не встречалось случайных, ни к чему не обязывающих знакомств. Они все сидели в одном вагоне.
После высадки в Нормандии Колби спрыгнул на парашюте за линией фронта в составе одной из команд «Джедберг» (Джедберг — городок в Шотландии, известный своей воинственностью и статьей в юридическом кодексе, которая гласила: «Сначала повесить, потом судить»).
Кейси сказал Колби, что он берется за дело и хотел бы поговорить. Колби принял приглашение прийти в штаб-квартиру Рейгана и намеревался быть откровенным. Уже пять лет, как он ушел из ЦРУ, после того как президент Форд уволил его за то, что он был на капитанском мостике, когда ЦРУ налетело на расследования и наружу выплыли многие секреты.
Колби слыл вежливым мужчиной, который всегда реагировал на телефонные звонки, сам открывал двери посетителям и всем всегда улыбался, причем каждому по-своему. Небольшого роста, худощавый, в простых, военных лет, очках, Колби совсем не походил на человека из ЦРУ, и уж никак не на директора. Одеть его в халат, дать ему в руки расческу и ножницы, и он вполне сошел бы за провинциального парикмахера с картины Нормана Рокуэлла. Он имел хорошее образование — университеты в Филадельфии и Принстоне в 40-х гг., ученая степень по юриспруденции в Колумбийском университете в 1947 г. Когда он снимал очки, его внешность менялась. В ней проступала твердость, даже жесткость, взгляд становился резким, хотя и невозмутимым, даже холодным. В нем действительно чувствовался отпечаток юридического кодекса Джедберга.
Когда ему кто-либо, не имеющий доступа или необходимости знать это, задавал вопрос, касающийся секретных дел ЦРУ, лицо Колби как бы сжималось, исчезало за очками и даже за глазницами. Он разводил ладони, плечи поднимались к самым ушам. Он не помнит. Он не может ничего сказать. Это не по его части. Полное отрицание всего, и те, кто его знал, понимали: дальше заходить нельзя. Прохода нет.
Чем хитрее становился вопрос, тем изощреннее становились его увертки. Если хотя бы поза или выражение лица могли дать основание для какого-то вывода, он просто уходил в молчание и неподвижность. Эмоции являются врагом оперативного работника ЦРУ. В своей автобиографии, озаглавленной «Честный человек» и опубликованной в 1978 г., он причислял себя к «серым людям» ЦРУ, тем, которые, не привлекая к себе внимания, умели четко и эффективно выполнять поставленные перед ними задачи.
Когда проводились расследования деятельности разведслужб, Колби принял особые меры, чтобы как можно больше ограничить вмешательство в дела Агентства национальной безопасности. АНБ расшифровывало гораздо больше секретных кодов и перехватывало гораздо больше каналов связи, чем мог себе представить человек со стороны. Оно было главным «добытчиком продукции», как Колби называл разведывательную работу. Если он и проявил где-то настоящую ловкость рук, так это в том, чтобы не дать проникнуть в дела АНБ. В ходе расследований деятельность Агентства осталась ненаписанной главой, и Колби радовался этому. АНБ действовало по твердым правилам, но степень его вторжения в дела всего мира, даже в частные, не поддавалась полной оценке для непосвященного. Колби полагал, что у Кейси самые стоящие шансы взять на себя ЦРУ. У него лучшие верительные грамоты, чем у «любого из нас» (имелись в виду члены разведывательного сообщества). Кейси представлял собой хорошую смесь: историк (Колби читал его малоизвестную книгу об освободительной войне в США «Где и как проходила война»), юрист (у Колби на столе лежал его справочник для адвокатов), человек, видимо, хорошо знакомый с внешнеполитическими делами и умеющий рисковать. В результате многих часов и бесконечных лет самоанализа после ухода из ЦРУ Колби пришел к мысли, что он, возможно, недостаточно рисковал за время работы там. А вот Кейси будет рисковать. И у него будет исключительно важная личная связь с президентом, которая обеспечит доступ к нему.