Конечно, она немного похудела, но внимательный взгляд отца не мог не заметить, какими женственными стали все округлости её хрупкой фигурки, что особенно подчеркивал облегающий корсаж. Новая прелесть Реи бросилась ему в глаза. Она расцвела. Золото её волос стало ещё ослепительнее, синева глаз казалась более глубокой и загадочно манящей, а кожа была нежней лепестков роз.
И внезапно догадка молнией вспыхнула в мозгу герцога. До этого злосчастного похищения дочь была красива невинной прелестью юной девушки. Теперь перед ним была женщина. В её красоте чувствовалась пьянящее очарование только что расцветшей женственности. И в том, как она держала себя, горделиво и чуть торжественно, тоже было что-то новое. Улыбка её и взгляд были по-новому соблазнительны. Нет, она вовсе не жеманничала. Рея всегда было чуждо пустое кокетство, просто в ней появилось какое-то таинственное очарование, незаметное даже для неё самой. Особенно это бросалось в глаза, когда она смотрела на Данте, нежность взглядов, которыми они неосторожно ласкали друг друга, выдавали в них недавних любовников.
Лицо герцога стало страшным. Ужасная догадка пришла ему в голову и он окаменел, словно пораженный громом. Все его существо затопила ослепляющая ярость, черты лица окаменели и он невольно выдал себя Данте. Встретив его пылающий яростью взгляд, Лейтон похолодел и невольно протянул руку к Рее, как бы пытаясь защитить её.
Рея, не задумываясь, откликнулась не его безмолвный призыв, протянув ему руку. Другой рукой она по-прежнему сжимала ладонь отца.
- Думаю, что вам следует также знать, что помимо всего остального у Реи была ещё одна, не менее важная причина оставаться со мной в Лондоне, тихо произнес Данте.
- Данте, прощу тебя. Мне кажется, сейчас совсем не время говорить об этом. Я хочу сама объяснить все маме и отцу. Они поймут ... - начала было Рея, но бросив взгляд на обоих мужчин, испуганно замолкла.
- По-моему, сейчас как раз самое время, - отрезал Данте. - Тем более, что твой отец уже предположил худшее, что могло произойти. Взгляни на него - ведь он решил, что я обольстил тебя, а может, и изнасиловал. Сейчас он с радостью отдал бы половину всего, что имеет, лишь бы увидеть, как я болтаюсь на виселице, - мрачно процедил он.
- Нет, отец, нет, это неправда!
Люсьен Доминик бросил мимолетный взгляд на прелестное, залитое слезами лицо любимой дочери и вздохнул. Какая-то несвойственная этому суровому человеку нежность смягчила его черты и, склонившись к Рее, он ласково коснулся мокрой, холодной щеки. - Милое мое дитя, - печально прошептал он, - Как же ты, должно быть, страдала. Если бы только в моих силах было изменить прошлое. Поверь, я не виню тебя в том, что с тобой случилось. Тебя просто использовали. Единственное, что я хочу, это избавить тебя в будущем от ещё горших мучений. Ведь ты ещё так молода и невинна. Я хочу как можно скорее забрать тебя домой, Рея.