— Конечно, с мамой можно. Вот сейчас мы пообедаем и пойдем гулять.
Я провела с невесткой и с племянницей весь день. Игры с малышкой отвлекли меня от невеселых мыслей о Лайле. Когда я уже прощалась, Салмея еще раз спросила:
— Вы ведь скажете Императору, что это вы позволили мне остаться здесь, шаисса?
— Разумеется, скажу. Не переживай, Салмея. Вернетесь через несколько дней, когда во дворце смерть Лайлы уже перестанет быть бурно обсуждаемой новостью.
Я еще раз поцеловала Фирузе на прощание и забралась в экипаж.
Во дворец я прибыла, когда уже стемнело. Можно было уже собираться на вечернее свидание, но сначала я должна была поговорить с братом.
Селим был у себя в кабинете, но сидел не за столом, а на небольшом диване у окна.
— Я навещала Фирузе в загородном дворце, — сообщила я ему.
— Как она?
— Ей там нравится. Я разрешила Салмее пока не возвращаться во дворец.
— Хорошо, — несколько рассеянно отозвался Селим. — Знаешь, Амина, я совсем не скорблю о смерти Лайлы. Это так странно.
Я подошла к брату и присела рядом с ним на диван.
— Значит, ты не любил ее по-настоящему.
— Я это понял и раньше. А сейчас я даже удивляюсь, как я мог увлечься ею на столь долгий срок. Она была завистливой и склочной, правда, горячей в постели. А теперь ее нет — и я ощущаю лишь облегчение.
Я взяла Селима за руку.
— Не вини себя за это. Ты был добр к ней при жизни и не твоя вина, что она этого не оценила.
— Ты горевала, когда умер Исмаил? — внезапно спросил Селим.
— Да, — ответила я. — Но нас с ним связывали совсем не такие отношения, как вас с Лайлой.
Дверь приоткрылась и в кабинет заглянул Баязет.
— Добрый вечер, Амина, — поприветствовал он меня. — Не знал, что ты здесь.
— Я уже ухожу, — я поднялась с дивана. — Я заходила, чтобы рассказать о своей поездке в загородный дворец к Фирузе.
Мой визит к племяннице Баязета не заинтересовал и я, распрощавшись, оставила мужчин наедине.
Мои верные Фатима и Рания уже подготовили купальню. Они растерли меня шелковыми варежками с пеной, а затем — маслом с ароматом жасмина. Волосы расчесали и оставили распущенными, так, что они тяжелой волной падали на спину. Платье я выбрала простое, такое, чтобы легко смогла надеть его без помощи служанок. И сняла с себя все украшения.
Эдвин, ждавший меня на нашем месте посмотрел на меня с тревогой.
— Что-то случилось, Амина?
— С чего ты взял?
— У тебя такое выражение лица, словно ты приняла нелегкое решение.
— Ты прав, решение я приняла. Но я не назвала бы его нелегким.
И я взяла его за руку и повела в глубь сада, в тот самый павильон, где некогда впервые его поцеловала. Эдвин шел за мной молча, понимая, что не стоит задавать вопросы. И только когда за нами закрылась дверь он внимательно посмотрел мне в лицо и спросил: