За что.
За кого…
Хотя каждая из этих зацепок была достойной, но… иногда долга и осознания того, что будет правильно и хорошо, недостаточно. Что-то должно задеть тебя изнутри, за самую чувствительную жилку твоей натуры, за глубинное эгоистическое «я», и вытащить на свет. Чтобы все эти прекрасные понятия заработали.
Надо было захотеть жить. Активно захотеть.
В конечном счете… Танька нашла Мерлина, у Ларри была Катя, и я думала, что он выпадет из тусовки после рождения малыша. Так случалось в девяноста пяти процентах случаев. Чед… Если убрать Таню и Ваську, что останется между мной и Чедом?… Или он в конце концов наестся своей абсолютно свободной жизнью и решит, что теперь мы можем быть вместе… а мы можем?… нет, я его люблю, очень, но, например, когда он уехал с Майей, это не было нестерпимо больно, хотя оказалось и не слишком приятно. Любовь диагностируется наличием ревности? Или чем-то другим?
Короче, если подумать, мир не пострадает, если меня больше не будет.
Мама и брат унаследуют однушку на северо-западе Москвы…
А если меня не станет как экстрасенса, то тем более мир не пострадает. Кому какое дело?
Я подозревала, что даже после полного восстановления мой Дар теперь будет намного слабее. Я ведь использовала чернокнижные знаки, чернокнижный ритуал, призывая Касиза. Такие вещи не остаются безнаказанными. Как в свое время мне было трудно с пробуждением Дара, так сейчас было невыносимо трудно с его угасанием.
Я не верила в легкость бытия, которое снова может вернуться ко мне. И думала, что всю свою последующую жизнь буду мерить по шкале этой майской недели.
Пропорции выходили неутешительными…
И я никак не могла порадоваться. Хотя бы победе, хотя бы жизни. Маю, сирени.
Эмоции стали сложными, если раньше они текли легко, как вода, то сейчас замерли водоворотами остывшей смолы.
Поэтому когда в пятницу Татьяна отвезла меня домой… по моей просьбе ничего не сказав ребятам, я просто добралась до кушетки на моей любимой кухне и заснула. Мне ничего не хотелось делать, обдумывать, решать – я просто хотела спать у себя дома, на своей кровати и столько часов, сколько пожелаю, не подчиняясь больничному распорядку с его сверхранними кровавыми и фекальными процедурами.
И уже утро субботы началось совсем по-другому.
Я выспалась.
У меня нормализовалась температура.
Я находилась дома.
И медленно-медленно просыпалась, изучая пальцами свои ребра под одеялом. Интересно…
Встала, вытолкала на середину кухни весы. 41,2. Позорище какое!
Дотащилась до зеркала в ванной.
Ух ты!
Синяки сошли не все; лицо еще был заметно асимметричным. Шикарные фингалы под глазами, царапины. Почти от макушки и до середины лба идет шов – вокруг него выбрито. Ох, красава… ладно, я давно собиралась поэкспериментировать с ежиком.