Я встала, дошла до холодильника, достала бутылку водки, налила стопочку, положила сверху черный сухарик и вернулась к калошнице. Поставила стопку в дальний уголок верхней полки.
Домовой тем временем размышлял. Я его не торопила – терпеливо сидела на полу возле калошницы, прислушиваясь к глубокому дыханию Чеда в комнате. Вот легкие, как кузнечные мехи. Впрочем, и сам Чед был такой – глубокий, сильный, неукротимый. Вдумчиво использованный кусачим суккубом.
И словно легкое облачко… как будто задремала…
Внимание рассеялось, водка и сухарь исчезли, хотя стопка стояла там же, дом мой был покинут. Деда Гоша ушел выполнять мою просьбу, признав ее стоящей. И мне стало совсем страшно и одиноко. Несмотря на Чеда.
Я села за стол, распечатала карту Отрадного, сунула ее в калошницу вместе с коротким карандашным огрызком.
Позвонить Игорю Владленовичу? Сам не звонит – и ладно.
Ольге? Не отписалась – значит, статья принята. А я свободна до пятницы. У меня есть среда, которая скоро должна начаться, и четверг.
Инна? Вроде бы оттуда пока все звучало благополучно. Худеет, радуется, бегает в туалет. Позже начнут двигаться застарелые токсины, связанные жиром… надо будет помочь, не прошляпить.
Опасность? Не слышу, да и… нечем. Иногда я выстраивала паутину до тысячи нитей, но сейчас оставалось семь-восемь истонченных обрывков.
Значит… значит, самое время мне привести в порядок мои силы и мою поисковую паутину.
И я сосредоточилась на процедуре восстановления, которая заново включала очищение, ужин, пару бокалов вина, свечи, ароматы, позитивные мысли, обряды и воспоминания. Благо все еще шли Нептуновы лунные сутки, опасные, но способствующие всяческой водяной магии, мечтам и воспоминаниям.
Мне имя Ксения вроде как и нравилось, и не очень. Ксюха, Ксюшка, Ксю, Кыса и так далее – как только не звали… не очень прилипало.
И был в нашей компании период тотального увлечения гонками «Формула-1». Тогда и Чед бросил качаться и начал ездить на всем, что имело колеса, – на роликах, на скейтборде, велике, самокате, мопеде, мотоцикле, автомобиле. Появился свой кумир из мира «Формулы» и у меня. Как легко можно догадаться, им стал Ники Лауда, который уже много лет в «Формуле» не выступал, но… Я упивалась историей гонок, знала все его победы, цитировала его резкие интервью и начала ловить себя на том, что на массу житейских вопросов давала комментарий в духе «А вот Ники Лауда то, Ники Лауда се». Так длилось всего одно дачное лето, но следующим летом я обнаружила, что друзья начали звать меня Ники. Что же, я не возражала! И с тех пор начала и в новых компаниях представляться так: «Здравствуйте, я Ксения Арсеньева, но можно звать меня Ники», особенно не разъясняя почему. И ведь начинали звать. Позже Наставница сказала, что прозвище, которое я и как псевдоним стала использовать, когда пришла в журналистику (Ники Арсо), отлично соответствует моим энергетическим вибрациям и буквально само меня нашло.