Глава двадцать вторая
На этом всё, мистер Холмс
Мы смотрели на бездыханное тело шерифа, и Холмс сказал:
– Надо уходить отсюда немедленно.
– Зачем? – удивился я. – Разве не стоит известить власти о случившемся?
Рафферти хлопнул меня по плечу:
– Док, старина, вы слишком честный человек для детектива. Мистер Холмс прав. Мы влипли по самые уши, и чем дольше мы тут остаемся, тем больше у нас будет проблем. Неужели вы сами не понимаете? У наших ног лежит мертвый блюститель закона с пулей в шее. Если мы сообщим властям, что убили шерифа Бема, вряд ли нам пожмут руку и повесят медали на грудь. Нас упекут в каталажку, а потом уже будут долго и муторно разбираться, что случилось. Учитывая все обстоятельства, будет разумнее поехать в Мурхед и затаиться. Если кто-то спросит про Муни, всегда можно сказать, что мы нашли ее в городе.
– Согласен, – кивнул Холмс. – Мы не встретили ни одной повозки, никого не видели. На ферме тоже ни души. Если начнутся расспросы, мы просто скажем, что поехали прокатиться по пригороду. Доказательств обратного нет.
– А как же миссис Комсток? – спросил я. – Что вы намерены с ней делать?
– Я намерен отыскать ее, а еще я намерен отыскать рунический камень. Судя по замечанию шерифа, Уотсон, совершенно ясно, что здесь камень никогда не прятали. Карта – лишь хитрость, чтобы заманить нас в ловушку.
– И где, по-вашему, находится камень?
– Этот вопрос стоит задать миссис Комсток, – сказал Холмс. – Пойдемте. Оставаться здесь не имеет смысла.
По дороге в Мурхед Рафферти, который явно завоевал симпатию Муни, изо всех сил пытался разузнать побольше об обстоятельствах ее исчезновения. Он сел вместе с ней сзади, поскольку Холмс занял место кучера, хотя, должен признаться, и в подметки Рафферти не годился в этом деле. Несмотря на то что девочка увиливала от ответов и меняла тему самым непредсказуемым образом, Рафферти помимо прочего удалось узнать, что Муни уехала из дома Кенсингтонов по собственной воле – когда ей сказали, что брат хочет встретиться с ней в Мурхеде. Разумеется, Холмс примерно так и думал, учитывая, что следов взлома мы не нашли.
Рафферти спросил:
– А кто тебе сказал про брата?
– Золотой мальчик. Он красивый.
– А, понятно. А он не говорил, как его зовут, Муни?
– Маленький Олаф в Мурхеде. Он так сказал. Я поехала повидать его.
– Конечно. Так золотой мальчик друг маленького Олафа?
– Да. Я люблю маленького Олафа, но он уехал. Это плохо.
Рафферти пришла в голову идея:
– А еще у этого золотого мальчика на куртке очень красивая бахрома, да?
Девочка кивнула:
– Да, она так красиво качалась на ветру. Мне она нравилась.