– Немедленно отпустите меня, – процедила Мэри сквозь зубы, – или я закричу.
Сыщик заглянул в ее удивительные глаза, которые, как две сирены, заставляли стольких людей идти прямиком на рифы, и произнес:
– Кричите, мадам, пусть явится местная полиция и послушает мою историю, а потом и вашу…
Я увидел, как в отель вошел Рафферти, и глаза его расширились при виде леди, которая в тот же момент высвободилась из рук Холмса со словами:
– Чего вы хотите?
– Я хочу нарисовать вам картину.
Миссис Комсток вздохнула:
– Хорошо. Раз уж вы так одержимы этим делом, мистер Холмс, то у меня нет выбора.
Очная ставка, которая за этим последовала, стала самой примечательной в карьере Холмса, могу утверждать со всей уверенностью. Холмс напоминал чистокровного скакуна, который бежит тем быстрее, чем сложнее препятствия. В Мэри Комсток он нашел соперника, который во всех отношениях заслуживал величайших стараний. Даже Рафферти, и сам азартный донельзя, довольствовался тем, что сидел в стороне и наблюдал за матчем, а потом признался, что это было самое увлекательное состязание, какое ему только доводилось видеть за несколько лет.
– Вот что я навсегда запомню об этом странном деле, – заявил ирландец. – Если нельзя насладиться схваткой двух великих умов, то жизнь бледна и неинтересна.
Мы нашли свободные кресла в тихом уголке, леди сняла свою стильную меховую шляпку, расстегнула пальто и уставилась на Холмса со злорадством, которое читалось в легком изгибе ее губ. Мне показалось, что она поняла, что сейчас произойдет, и упивалась возможностью схлестнуться с бесподобным Шерлоком Холмсом.
– Я работал над одной картиной всю последнюю неделю, – начал Холмс. – Очень интересный, но тревожный портрет.
– Да? – улыбнулась леди. – Вот уж не знала, что вы еще и художник, мистер Холмс.
– Можно сказать, я художник мысли, – ответил он тоже с улыбкой. – Я рисую свои полотна в уме.
– Как интригующе. Расскажите же мне об этой вашей картине.
– С радостью, мадам. Картина начинается с камня, на котором вырезаны руны, повествующие о том, как скандинавы путешествовали за полмира, чтобы в итоге найти здесь только смерть и несчастья. А потом оказалось, что камень – подделка, как вы прекрасно осведомлены. Но в Чикаго нашелся один очень богатый человек, швед по происхождению, который отчаянно хочет верить в подлинность артефакта и готов вручить целое состояние любому, кто привезет камень.
– И кто же этот швед, мистер Холмс?
– Его зовут Карл Лунд, он считается самым богатым шведом в Америке.
– Думаю, я слышала это имя, – кивнула миссис Комсток. – Может быть, даже встречала самого Лунда. Но у меня столько знакомых мужчин, что всех и не упомнишь.