— Вада, — обратился он к ней, и его гортанный голос прозвучал с нежностью.
— Уходи, — рыдая проговорила она. — Ухо…ди! Я знала, что ты так поступишь!
В ее голосе было отчаяние.
Но лицо Пьера стало добрым и ласковым. Он сел на кровать и откинулся на подушки так, как он сделал это однажды у себя в студии, и нежно привлек к себе Валу. Она не сопротивлялась и продолжала рыдать в его объятиях.
— Почему же ты мне ничего не сказала? — спросил он через некоторое время.
— Моя мать однажды мне объяснила, что никто… никогда… не полюбит меня просто так, какая я есть.
— Когда же ты собиралась сказать мне правду? Стало тихо.
— Тебе все равно пришлось бы когда-нибудь мне все рассказать, — продолжал Пьер. — И когда, по-твоему, наступил бы подходящий момент?
Вада подняла головку с его плеча. По щекам катились слезы, ресницы были влажные, припухший от рыданий рот искривился. Ее губы дрожали, когда она стала умолять Пьера:
— Давай поженимся! Пьер… ну пожалуйста, мы ведь можем отказаться от денег! Если хочешь, вообще забудь об их существовании. Пожалуйста, давай поженимся… я не могу жить без тебя!
В голосе девушки звучало отчаяние. Когда ее глаза, искавшие понимания, не нашли желанного ответа, она спрятала лицо у него на груди и снова заплакала.
— Нам еще многое нужно обсудить, — тихо произнес Пьер.
Он замолчал, и Вада испуганно спросила:
— Что именно?
— Давай начнем с того, что ты мне объяснишь, зачем сюда приехала? — сказал Пьер.
— Я думала, что не могу выйти за тебя замуж, пока как бы… помолвлена с другим, — не очень складно выразилась Вада.
— И, вернувшись в Париж, ты продолжала бы выдавать себя за другую?
— Да, — смущенно подтвердила девушка.
— А сколько лет настоящей мисс Спарлинг?
— Наверно, около шестидесяти, — ответила Вада. — В Шербурге она повредила ногу и предложила мне ехать в Париж без нее, чтобы купить платья для приданого.
— Уверен, у нее даже в мыслях не было, что ты будешь разгуливать по Парижу с незнакомыми мужчинами.
— Ты… не показался мне таким… чужим, — ответила Вада.
— Ты увиливаешь от разговора и сама прекрасно это понимаешь, — строго сказал Пьер. — Как можно было так опрометчиво поступить и согласиться пообедать с человеком, которого совсем не знаешь, а потом еще пойти в его студию?
Вада собралась с мыслями и сказала:
— Я не думала, что художники спят в своих студиях… Я думала, что они там только… работают.
— Все это, однако, не объясняет, почему ты приняла приглашение не только от меня, но и от маркиза, — с гневом произнес Пьер.
— Возможно, потому, что для меня это была единственная возможность, пока я свободна, делать то, что хочу, поскольку рядом нет мисс Спарлинг.