— Не друг? — удивился Пьер. — С каких пор?
— Несколько месяцев назад я порвал с Гаитой, — объяснил Пеладан. — Я не одобряю ни его действий, ни поведение его друзей.
— Чем же они занимаются? — заинтересовался Пьер.
Прежде чем Пеладан успел ответить на его вопрос, Лео Таксиль поспешно вставил:
— Они изучают секреты алхимии, оккультные науки и вызывают духов. Я уже вам говорил, в настоящий момент их цель — переселить стихийное начало в человеческое тело, из которого предварительно изгнана его собственная душа. Пьер замер, услышав это.
— Вы имеете в виду, — опомнившись, уточнил он изменившимся голосом, — что Гаита стал сатанистом?
— Ну конечно, поэтому мы и расстались, — ответил Пеладан.
— Однако в последнем эксперименте он ничего не сумел добиться, — вмешался Лео Таксиль. — Переселение душ возможно только в том случае, когда жертва эксперимента девственница, чиста и непорочна. — Иронически засмеявшись, Таксиль добавил:
— А где, как ты думаешь, Гаита найдет в Париже такую девушку?
Пьер мгновенно вскочил на ноги.
— Скажите, — обратился он к Лео Таксилю, и голос его стал резким, — где проходят эти сборища?
— Черную мессу обычно совершают в освященной церквушке, — сказал Таксиль.
— Я знаю, — раздраженно заметил Пьер. — Но где? Где это происходит? — торопливо допытывался он.
— В чем дело, Пьер? — удивился Жозеф Пеладан.
Опустив руку на плечо Таксиля, Пьер потребовал:
— Адрес!
— Дом графа де Рошгюда на Лесном проспекте, на пересечении с Енисейскими полями.
Пьер стремительно повернулся и заспешил к выходу. Не доходя до двери, он увидел за столиком группу молодых анархистов; одного из них он знал очень хорошо. Пьер остановился.
— Жак, у тебя пистолет с собой? — спросил он.
— Да, а что? — ответил Жак вопросом.
— Тогда идем со мной, ты мне очень нужен.
Вокруг слышались странные незнакомые песнопения, их исполняли какие-то низкие, гортанные голоса.
Они замахнулись на сознание Вады и как бы протаскивали ее через тьму. Девушка очень хотела спать, но ее вынуждали двигаться к просвету, видневшемуся в конце какого-то туннеля.
Голоса раздавались все громче и громче. Вада открыла глаза, но осознать, что с нею происходит, была не в состоянии.
Монотонное ритуальное пение продолжалось, звучали зычные мужские голоса. Девушка не могла разобрать слова, но что-то в их интонации заставило ее съежиться от страха.
Пламя свечей отбрасывало тусклый свет, в помещении стоял удушливый до тошноты запах ладана. Вада снова открыла глаза и чуть не вскрикнула от ужаса. Прямо перед ней возвышалось, уходя к потолку, перевернутое распятие. К нему была прикреплена огромная летучая мышь с распростертыми крыльями, она висела прямо над телом девушки. Вада отчетливо видела ее маленькие блестящие глаза, вытянутый нос и коготки на кончиках черных перепонок крыльев.